Отправлено: 31.01.09 19:30. Заголовок: Интервью со специалистами ФК (продолжение)

Предлагаю в эту тему выкладывать информацию не просто журналистов или сторонних наблюдателей, а именно тех людей, которые "варятся" в мире фк: фигуристов, тренеров, хореографов, комментаторов.

 Отправлено: 07.05.13 20:33. Заголовок: Александр ГОРШКОВ: «..

Александр ГОРШКОВ: «Принципы и критерии комплектования олимпийской сборной мы озвучим позже»

Сегодня в Министерстве спорта РФ прошло заседание экспертного совета с участием руководителей Федерации фигурного катания на коньках России (ФФККР) и тренеров сборных по фигурному катанию. С отчетом по итогам выступлений российских команд в сезоне 2012-2013 годов, а также планами и задачами на будущий олимпийский год выступил президент ФФККР Александр Горшков.



-- Если говорить об итогах выступления сборной России основного состава, то напомню некоторые результаты. На этапах Гран-при российскими фигуристами в общей сложности было завоевано 19 медалей (4 золотые, 8 серебряных и 7 бронзовых), что на четыре больше по сравнению с прошлым годом.

На чемпионате Европы-2013 в Загребе российская сборная стала первой в командном зачете, завоевав 5 медалей – 2 золотые, 2 серебряные и 1 бронзовую.

По итогам чемпионата мира-2013 в канадском Лондоне наши фигуристы имели 2 медали – золото в парном катании и бронзу в танцах на льду. Золотая медаль Татьяны Волосожар – Максима Транькова на этом первенстве мира имеет принципиальное значение. И не только потому, что в последний раз российские парники поднимались на верхнюю ступень пьедестала в 2005 году. Очень важно, что это была убедительная победа с отрывом в более чем 20 баллов над опытнейшими фигуристами четырехкратными чемпионами мира Аленой Савченко и Робином Шолковы из Германии.

Как определенный прорыв можно рассматривать и третье место танцевального дуэта Екатерина Боброва – Дмитрий Соловьев. После Олимпиады-2010 в Ванкувере не только пьедестал, но и подступы к нему были «отрезаны» более опытными фигуристами. Два года назад на чемпионате мира в Москве наша лучшая танцевальная пара заняла 6-е место, а в прошлом году – пятое. В этом сезоне россиянам удалось пробиться на пьедестал, хотя в таком виде фигурного катания, как танцы, смена лидеров происходит сложно.

Спортсмены юниорского состава на 7 этапах Гран-при завоевали 27 медалей – 9 золотых, 9 серебряных и 9 бронзовых. В финале нашим юниорам впервые удалось завоевать золото во всех четырех видах фигурного катания, а в общей сложности в Сочи мы имели 8 наград – 4 золотые, 1 серебряную и 3 бронзовые. Причем, в парном катании наши юниорские дуэты завоевали все медали – золото, серебро и бронзу.

На чемпионате мира среди юниоров в Милане сборная России также стала первой в командном зачете с 5 наградами. Наибольший успех выпал на долю наших фигуристок (Елены Радионовой, Юлии Липницкой и Анны Погорилой), которые завоевали весь комплект наград. Золото у танцевального дуэта (Александра Степанова – Иван Букин) и бронза у парников (Лина Федорова – Максим Мирошкин).

Таким образом, итоги выступления сборных страны на основных стартах сезона свидетельствуют об определенном прогрессе и положительной динамике результатов.

Безусловно, что наряду с имеющимися положительными сдвигами можно отметить и недочеты, которые необходимо устранить в будущем.

Основная задача следующего сезона – успешное выступление сборной России на ХХП зимних Олимпийских играх в Сочи. В соответствии с правилами ИСУ, утвержденными МОК, определен следующий формат для соревнований по фигурному катанию в олимпийской программе. В парном катании выступит 20 пар, в мужском и женском одиночном – по 30 фигуристов, в танцах на льду – 24 дуэта. Напомню, что сборная России на Играх в Сочи будет представлена 2 фигуристками, 1 фигуристом и тремя спортивными и танцевальными дуэтами.

На Олимпиаде-2014 впервые будет разыгран дополнительный – пятый комплект медалей в командном виде. Сборные 10 стран, участников олимпийского турнира, определяются по итогам чемпионата мира-2013, а также по результатам выступления спортсменов на этапах и в финале Гран-при следующего сезона. Команда России фактически квалифицировалась для участия в олимпийских командных соревнованиях.

Окончательный состав олимпийской сборной России будет сформирован по итогам чемпионата Европы 2014 года, который пройдет в Будапеште 13-19 января. Принципы и критерии комплектования олимпийской команды будут объявлены позже, после утверждения их исполкомом ФФККР.

Отмечу, что подготовка кандидатов в сборную команду станет осуществляться как на централизованных сборах, организуемых ФФККР, так и на местах. Подготовка на местах традиционно будет проходить на базах в группах ведущих тренеров сборной команды. Кроме того, в этом сезоне в качестве тренировочной базы будет задействована олимпийская ледовая арена «Айсберг» и тренировочные катки, -- рассказал глава ФФККР Александр Горшков.



Подготовила Ольга ЕРМОЛИНА, пресс-атташе ФФККР


http://fsrussia.ru/news/575_aleksandr-gorshkov-principy-i-kriterii-komplektovaniya-olimpijskoj-sbornoj-my-ozvuchim-pozzhe/

 Отправлено: 14.05.13 19:16. Заголовок: Нина Мозер: сейчас у..

Нина Мозер: сейчас у меня одна-единственная мечта – выспаться

13.05.2013 21:04:01 | Фигурное катание | Новости


Действующие чемпионы Европы и мира по фигурному катанию Татьяна Волосожар и Максим Траньков и четыре другие пары, входящие в группу Нины Мозер, отправились на первый предсезонный сбор – в США. О целях первого сбора специальному корреспонденту портала TEAM RUSSIA-2014 Марии Воробьевой рассказала Нина Мозер.


- Нина Михайловна, две ваши новые пары Вера Базарова / Юрий Ларионов и Ксения Столбова / Фёдор Климов уже в первые дни работы с удивлением обнаружили, сколько всего разного есть в тренировочном процессе. Настолько сильно различаются методики разных тренеров?
- Просто ребята не сталкивались с работой, которую мы делаем у себя в команде. Для них сейчас всё новое, и пока в какой-то работе они себя не очень комфортно чувствуют. Но, думаю, скоро мы привыкнем друг к другу, и занятия станут комфортными и, главное, продуктивными. Я надеюсь, что всё получится.


- Можете сказать, что в вашей методике есть такого, чего ребята не делали раньше?
- Все профессиональные моменты, которыми они занимались раньше, никуда не делись. Просто у нас есть дополнительные занятия по общефизической подготовке, по катанию, по шагам – мы уделяем этому большое внимание. Есть много нюансов, над которыми специалисты плотно работаю со спортсменами. На каждый вид деятельности у нас есть профессиональный человек, который знает, что и как нужно делать. Такой подход для ребят – новый, необычный и интересный. И к работе они относятся с большим энтузиазмом, принимают формат, в котором мы живём, легко идут на контакт.


- Какая ваша конечная цель при работе с новыми парами?
- Я мало видела ребят в соревновательном процессе, потому что в основном постоянно нахожусь рядом с Таней Волосожар и Максимом Траньковым. Но я наблюдала их тренировки, разминки – и какое-то ощущение их характеров в моей голове, в моём сознании присутствует. Я заметила в ребятах что-то, что понравилось мне самой и нравится специалистам, судьям, зрителям. Я знаю сильные стороны каждого спортсмена. И очень хочу, не потеряв в новой работе эти плюсы, подтянуть другие составляющие подготовки, которые, с моей точки зрения, немножечко отставали. Я не претендую на знание всего, что с ними было с ребятами, почему они делали это и не делали то. Первый сбор в Нью-Джерси будет ознакомительным, мы будем пробовать много нового, экспериментировать. Я вынашиваю планы интересных и необычных занятий, которые можно добавить в работу с новыми парами. Первый сбор даст нам полную картину – и эмоциональную, и физическую, и техническую. Но в Нью-Джерси мы не будем заниматься функциональной подготовкой в той мере, которая необходима для прокатов, выступлений и стартов.


- Какие интересные и необычные занятия вы хотите предложить спортсменам?
- Пока ничего рассказывать не буду – хочу оставить это между нами, потому что мои задумки могут не получиться, а потом скажут, что мы обманщики. Но я уже пригласила специалистов из федерации посмотреть на нас в июле, когда мы останемся на неделю в Москве – в самой середине большого тренировочного процесса. Я думаю, что к этому времени уже наступит какая-то ясность.


- На какие сборы отправитесь после США?
- Поедем в Сочи и в Финляндию, потом снова вернёмся в Америку. И в июле, перед сбором в Италии, проведём неделю в Москве.


- В Сочи будете тренироваться на олимпийском катке?
- Да, конечно. Это была моя просьба – мы должны использовать возможность ещё раз опробовать олимпийский каток. У нас ведь существует такое понятие, как пространственно-временные характеристики работы. Партнёр должен привыкнуть к работе и взаимодействию с партнёршей в конкретном помещении – хотя, конечно, мы приезжаем и катаемся на любом катке. Но гораздо комфортнее, когда нет никаких неожиданностей. Потому что неожиданности – это всегда некий ступор и, следовательно, необходимость принятия решения. Даже я порой в силу большого количества переездов открываю утром глаза и думаю: и где я сейчас? что это за обои? а в какую сторону мне идти? Присутствует ощущение нового места, но через несколько дней ты начинаешь чувствовать себя комфортно. Тренировки на олимпийском катке – один из компонентов подготовки. Мы просто используем возможность в своей стране и на своём олимпийском катке лишний раз привыкнуть к залу, ко льду, к цветовой гамме. Хотя мы надеемся, что очень приятная цветовая гамма трибун «Айсберга» во время Игр будет закрыта зрителями и российскими флагами (улыбается).


- Первый сбор направлен на постановку программ. Кто будет работать с вашими парами?
- К трём основным парам будет иметь отношение Николай Морозов. Волосожар и Транькову он однозначно поставит обе программы. Также Коля поставит короткую программу Базаровой и Ларионову. Я знаю, что Стас Морозов договорился о постановке программ с Колей и паре Евгения Тарасова / Владимир Морозов. Но мы ещё ищем варианты, я пока не могу дать полный ответ по всем парам. Знаю, что Влад Жовнирский сейчас на связи с людьми и, может быть, программы Лине Фёдоровой и Максиму Мирошкину мы поставим в Сочи.


- Произвольную программу Базаровой / Ларионову будет ставить Игорь Шпильбанд?
- Да, я очень хочу, чтобы одну программу сделал Игорь. Но сейчас мы зависим от его возможностей, потому что у него тоже образовалась очень большая команда.


- Каких ещё специалистов вы планируете привлечь к работе?
- Думаю, что мы продолжим сотрудничество с акробатами, которые помогают нам придумывать новые поддержки. Повторю: предстоящий сбор в Америке будет для меня ознакомительным, и по мере знакомства с парами я буду принимать решения, каких ещё специалистов можно и нужно привлечь к работе.


- Тарасова / Морозов сказали, что в этом году, возможно, выступят на зимней Универсиаде? Это была ваша идея?
- Да, у них может получиться. Я просто увидела и поняла, что для них это хороший вариант, возможность проявить себя на международной арене. Им нужно кататься, выступать и быть достойными соперниками.


- Какова цель этого сезона для юниорских пар Фёдорова / Мирошкин и Тарасова / Морозов?
- Попадание на пьедестал юниорского чемпионата мира. Кто из них станет чемпионом, я не знаю, но мне бы очень хотелось, чтобы у них были медали.


- А какие у вас планы, надежды, мечты по поводу олимпийского сезона?
- Сейчас у меня одна-единственная мечта – выспаться (смеётся).


http://www.team-russia2014.ru/article/10537.html

 Отправлено: 14.05.13 19:23. Заголовок: Алексей Горшков: Ряз..

Алексей Горшков: Рязанова и Ткаченко ездили на Бродвей, к одной известной постановщице

14.05.2013 15:45:01 | Фигурное катание | Новости


Призёры чемпионатов России по фигурному катанию в танцах на льду Екатерина Рязанова и Илья Ткаченко продолжают подготовку к олимпийскому сезону в Детройте (США), куда отправились сразу после чемпионата мира. В Америке спортсмены занимаются под руководством известного специалиста Игоря Шпильбанда. О подготовке Екатерины Рязановой и Ильи Ткаченко к новому сезону специальному корреспонденту портала TEAM RUSSIA-2014 Марии Воробьевой рассказал тренер фигуристов Алексей Горшков.


- Я сам только что приехал в Россию из Детройта, куда мы отправились сразу после чемпионата мира, - сказал Алексей Горшков. – А ребята остались там, продолжают работать.


- Как строилась подготовка после чемпионата мира?
- Мы ставили новые танцы. Над программами с нами работал не один Игорь Шпильбанд, а целая группа специалистов. Акробаты занимались поддержками, хореографы – постановками. Мы ездили в Нью-Йорк, на Бродвей – к одной известной постановщице. Да и в Детройте мы сотрудничали с интересными хореографами. Но я пока не буду раскрывать имён специалистами, с которыми мы успели поработать.


- Как у ребят проходило знакомство с новым обязательным танцем – финнстепом?
- Нормально, познакомились. Сейчас никто не знает наверняка – всё станет ясно в процессе первых соревнований. Танец новый, key points – ключевых моментов – в нём раньше не было, поэтому сейчас всё выглядит совершенно по-другому. И что из этого выйдет, никто не знает – пока, все ищут, пробуют.


- Как долго Катя и Илья пробудут в Америке?
- Ребята будут кататься до 25 мая. А снова на лёд выйдут 10 июня там же в Детройте, где я к ним присоединюсь. Мы весь летний период подготовки можем спокойно провести в Америке.


- Программы будут поставлены до 25 мая?
- У нас уже всё поставлено, сейчас ребята накатывают программы. Конечно, сейчас всё в процессе непрерывной работы и поиска, но уже всё готово.


- С акробатами работали над поддержками – значит, будете удивлять?
- В новых танцах нет ни одной старой поддержки.


- Идеи и образы программ кардинально отличаются от тех, что были в прошлом сезоне?
- Мне кажется, в коротком танце мы создали совсем новый образ. В произвольном тоже постарались измениться. Катя с Ильей – универсальные фигуристы, могут делать всё.


http://www.team-russia2014.ru/article/10553.html

 Отправлено: 15.05.13 19:19. Заголовок: Алексей ГОРШКОВ: «Дл..

Алексей ГОРШКОВ: «Для подготовки к новому сезону мы привлекли многих специалистов»

Алексей Горшков, который тренирует танцоров Екатерину Рязанову – Илью Ткаченко, Евгению Косыгину – Николая Морошкина, рассказал о первом предсезонном сборе в США, о новых специалистах, которые были привлечены к работе, о постановках программ и летнем международном турнире, где россияне планируют участвовать.

-- Алексей Юрьевич, после чемпионата мира вы с ребятами без перерыва начали подготовку к новому сезону и отправились к Игорю Шпильбанду в США.

-- Так и было. Мы с Катей и Ильей из Канады переехали в Детройт. Сделали двухдневный перерыв, и вышли на работу. Такой график был спланирован заранее: вся группа Игоря Шпильбанда с ходу приступила к тренировкам. Конечно, пришлось тяжело. Все спортсмены и тренеры после чемпионата мира были очень уставшие. Но решили не делать перерыва. Сразу включились в работу, потому что имелись определенные идеи, наработки, хотелось поставить программы «по горячим следам».

-- Что можете сказать о новых программах?

-- Кате и Илье уже сделали обе программы. Мне кажется, получилось очень неплохо. Хотя специалисты еще выскажут свои мнения, это в любом случае будет полезно. В работе над программами привлекли постановщицу с Бродвея. Вообще, в постановках программ участвовало много новых специалистов. Среди них Барбара Фузар-Поли, специалист по бальным танцам из России Елена Гиненко, тренер по акробатике из Цирка дю Солей Алексей Карулин. Он, кстати, приехал с нами в Одинцово, и сейчас помогает Евгении Косыгиной и Николаю Морошкину.

Все ребята нашей группы очень много работают над поддержками. Для новых программ Кате и Илье мы сделали совершенно новые поддержки. Думаю, получилось интересно.

-- Как работалось над обязательным танцем – финнстепом?

-- Очень много времени уделили финнстепу. Нам много помогал немецкий фигурист Рене Лозе, который выступал в паре Кати Винклер. Он очень грамотный специалист в этом вопросе.

-- Евгения Косыгина и Николай Морошкин были с вами на сборе в США?

-- Они присоединились чуть позже, через две недели после начала нашей работы. Ребятам мы также сделали новые программы. Произвольный танец – фламенко, над которым с ребятами работала Кристина Скотт. Именно она ставила программы канадскому дуэту Тесе Вирчу – Скотту Мойру в олимпийский сезон.

-- Теперь планируете взять отпуск?

-- Да, 25 мая все уходим в отпуск. После отдыха улетаем в Америку, и 10 июня там выходим на лед.

-- Многие фигуристы, чтобы не растерять форму, в межсезонье участвуют в различных шоу. Каковы планы ваших учеников?

-- Шоу не планируем. В конце июля хотим принять участие в международном турнире, который проводится в Лейк-Плесиде. В соревнованиях участвуют только танцевальные дуэты. Ежегодно собирается до 120 пар. Поскольку это межсезонье, то танцоры могут катать одну программу. Хотя если у кого-то готовы, то две. Но дело не в занятом месте, а в том, что после соревнований каждому дуэту устраивается подробнейший «разбор полетов», фигуристы получают очень жесткую критику со стороны специалистов, но это стоит того. Так как до начала сезона еще остается больше месяца, значит, есть возможность, устранить ошибки или что-то переделать.

-- Не так давно международный турнир «Хрустальный конек» выиграла одинцовская пара новисов Ксения Конкина – Георгий Ревия. Не думаете привлекать их на предсезонный сбор в США?

-- Летом наши молодые пары будут тренироваться в Нью-Йорке. Речь идет о ледовой подготовке, а также уроках танцев в «Бродвей данс скул». Договоренность с педагогами уже есть. Все планы сверстаны. Кстати, это касается всех наших ребят.Мне кажется, что большой плюс в том, что наши фигуристы готовятся на одном льду в сильной компании, с известными и опытными танцорами, что, несомненно, сыграет позитивную роль в дальнейшем.

-- Сейчас в Одинцове тренируются Юлия Злобина – Алексей Ситников, представляющие Азербайджан. Будете с ними работать в новом сезоне?

-- Пока ребята тренируются у меня, но данный вопрос в стадии решения, так что воздержусь от комментариев.

http://fsrussia.ru/news/587_aleksej-gorshkov-dlya-podgotovki-k-novomu-sezonu-my-privlekli-mnogih-specialistov--/

 Отправлено: 15.05.13 19:21. Заголовок: Gela пишет: В конце..

Gela пишет:

цитата:

В конце июля хотим принять участие в международном турнире, который проводится в Лейк-Плесиде. В соревнованиях участвуют только танцевальные дуэты. Ежегодно собирается до 120 пар.

Интересно, Саша не хочет послать своих?

Gela пишет:

цитата:

Пока ребята тренируются у меня,

АзФед решила поставить на Шпильбанда?

 Отправлено: 15.05.13 20:58. Заголовок: Учитывая количество ..

Учитывая количество постоянных пар у Шпильбанда, фигуристов, которые ставят у него программы, фигуристов, которым он помогает, думаю на Юлию и Алексея останется совсем мало времени( Игорь, конечно, классный тренер, но такими темпами все может превратиться в конвейер, не факт, что это не отразится отрицательно на качестве работы

 Отправлено: 15.05.13 21:00. Заголовок: Мне думается, что ес..

Мне думается, что если уходить, то к Платову нужно было, вот кто не занят под завязку. Они бы сработались мне кажется

 Отправлено: 21.05.13 12:15. Заголовок: Елена Водорезова: «Х..

Елена Водорезова: «Харламов был великим и простым»

21.05.2013

Елена ФЕДОРЕНКО


21 мая у знаменитой фигуристки Елены Водорезовой юбилей. Когда ей было двенадцать, весь мир знал ее как «девочку с хвостиками». Ученица Станислава Жука — тоненькая, длинноногая, как олененок, она легко исполняла каскады, которые не давались даже мужчинам.



В сложных тройных прыжках она стала рекордсменкой, а заодно вывела отечественное женское катание на мировой уровень после долгой паузы. Потом выпала спортивная пауза и ей — поклонники из всех стран переживали по поводу болезни своей любимицы. К счастью, Лена вернулась в спорт, завоевала медали и ушла на пике славы. Сегодня жизнь пятикратной чемпионки СССР, призера чемпионатов Европы и мира связана с родным ЦСКА, где она возглавляет спортивную школу фигурного катания. Точнее — после провала 90-х с оттоком тренерских сил из страны возрождает добрые традиции российского спорта. Подобрала сильную команду тренеров, переживает, что не хватает льда, рада, что президент обещал второй каток и что времена, когда в спорт начинают вкладывать деньги, похоже, наступают.

культура: Вы из спортивной семьи. Наверное, родители привели Вас на лед рано?

Водорезова: Действительно рано, в четыре года. Привела меня в оздоровительную группу на открытый каток «Динамо», что на Петровке, бабушка. Там занимался внук ее подружки, вот бабушки и решили, что смогут приятно проводить время за разговорами, пока чада катаются. Чуть позже тренер заметила мои робкие успехи и посоветовала определить меня в спортивную школу.

культура: И Вы попали в школу ЦСКА?

Водорезова: Меня сначала не приняли. Пару недель назад, на празднике 90-летия ЦСКА, директор школы извинялся, что не взял. Буду честной: зачислили меня в приказном порядке, по блату, свою роль сыграл случай. Мой папа обратился к начальнику команды фигурного катания ЦСКА, с которым учился в институте.

культура: Конечно, я не специалист, но как можно не заметить Ваш феноменальный прыжок? Он — главное, остальному можно научиться при желании.

Водорезова: В шесть лет мы особо не прыгали. Важен был результат — насколько комфортно почувствовала я себя в спортивной школе, какая веселая жизнь началась.

культура: То есть Вы считаете, что спорт не лишает детства?

Водорезова: Нет, конечно. Я и сына отдала в спорт. Хотя у него не сложилась карьера футболиста, но занятия сформировали и характер, и личность. Сын стал дисциплинированным, организованным, самостоятельным. Что до моей спортивной юности, то у нас быстро возникла компания, мы успевали и тренироваться, и в кино ходить, и дни рождения отмечать, и гулять. Сейчас такая же насыщенная жизнь у наших воспитанников. Разве лучше, когда дети слоняются по дворам и подъездам?

культура: Способности позволяли тренироваться меньше?

Водорезова: Знаете, в спорте существует такой парадокс: ленивый, даже если его Бог поцеловал, ничего не добьется. Лень губит талант на корню. А тот, кто упрямо движется к цели — именно потому, что ему многое тяжело дается, — выигрывает. Путь к победам лежит через труд и пот. Легко не бывает.

культура: Давайте вернемся в Ваше детство. Как перенести славу, накрывшую Вас в 12 лет?

Водорезова: В этом возрасте к славе очень спокойно относишься. Еще не сознаешь, что такое Олимпийские игры, ответственность, честь страны — просто отправляешься на соревнования и с одного уровня переходишь на другой, более серьезный. Вот и все. К тому же Жук серьезно подготовил меня и психологически, и физически, никакого дискомфорта выступления мне не доставляли. Все воспринимала с восторгом, мне нравилось кататься. Тяжелее стало лет с 18-ти: во мне по-прежнему видели девочку с косичками и не хотели замечать, что я выросла. Так и не смогли понять, почему я в 21 год закончила выступления.

культура: Разве не полиартрит оказался причиной?

Водорезова: Болезнь была, но ушла я не из-за нее. В наше время спортсмены начинали себя проявлять на высоких соревнованиях лет в 17-18, завершали карьеру в 25-26. Я оказалась на гребне значительно раньше. Ушла, потому что накопилась страшная усталость.

культура: Вашу болезнь обсуждала вся страна, говорили, что она — следствие перегрузок.

Водорезова: Причины полиартрита неизвестны. Думали, что наследственность, но в нашем роду никто не страдал от подобного недуга. Как, кстати, и в семье моей подруги, страдающей тем же. Никаких нагрузок, кроме умственных, она не знала.

культура: Помните первую «взрослую» медаль на международных соревнованиях?

Водорезова: Первую «бронзу» получила на чемпионате Европы в 1978-м. Выступила, переоделась, собрала вещи и пошла к автобусу, который курсировал между стадионом и отелем. Вдруг услышала крики: «Лена, ты, куда? У тебя медаль». Тут же на меня стали натягивать платье, надевать коньки — еле-еле успела на церемонию награждения. Даже не думала, что могу попасть в тройку.

культура: Были соревнования, когда чувствовалось, что Вас обидели? Вы же понимали, что стали первой фигуристкой, исполнившей в программе пять тройных прыжков?

Водорезова: Когда не занимала призовых мест, всегда могла объяснить — почему. Знала, чего не сделала. Какие обиды, я же шла первым номером в сборной, а первый номер всегда поддерживается Федерацией.

культура: Квартиру получили?

Водорезова: Да, забавная история. Приехали японцы снимать фильм обо мне и впали в шок от нашей коммуналки. Длинный коридор, сосед-алкоголик вышел в трениках, растянутых на коленках… Позже оказалось, что его выход нам очень помог. На съемках присутствовали переводчица и кто-то из спорткомитета. Они доложили руководству о жуткой реакции японцев. Вскоре Центральный спортивный клуб выделил нам хорошую двухкомнатную квартиру на Беговой, где до сих пор живут родители.

культура: Многие спортсмены «кормят» своих молодых еще родителей, это так?

Водорезова: Трудовую книжку мне открыли в 11 лет.

культура: И что там написано в графе «профессия»?

Водорезова: Как у всех — спортсмен-инструктор. Я получала рублей 300-400, когда родительские зарплаты едва доходили до двухсот рублей. Папа был тренером, мама вела физкультуру. Сейчас спортсмены тоже хорошие деньги получают.

культура: Цифры не назовете?



Водорезова: Нет. Хотя бы потому, что ставки разные — в зависимости от званий и достижений. Все в руках самих спортсменов, у них огромный стимул.

культура: Легко ушли из спорта? Лед по ночам не снился?

Водорезова: Переход к другой жизни оказался для меня безболезненным. Я вышла замуж. Мы ездили, наслаждались жизнью, которой я раньше не знала. Никогда раньше не отдыхала, а тут мы поехали в Дагомыс. Сергей показывал мне все лучшее, что есть в нашей стране. Бог дал мне возможность легко войти в новое время, тогда как мои друзья-хоккеисты болезненно расставались со спортом и не могли себя найти. Вся их жизнь была отдана спорту, и вдруг они оказались никому не нужны.

культура: Разве путь в тренеры открыт не всем выдающимся спортсменам?

Водорезова: Не все хотят тренировать, да и не каждому это дано. Сейчас многие фигуристы находят себя в шоу. Знаю, что и Ирине Родниной, и Людмиле Пахомовой предлагали выгодные контракты в зарубежных шоу, но советским спортсменам такой путь был закрыт. Хоккеистам и сегодня намного сложнее, а ведь они уходят из спорта уже людьми семейными, с детьми, которых надо кормить. Вот в чем проблема.

культура: Как бы Вы решили столь сложный вопрос?

Водорезова: Считаю, что олимпийские чемпионы, чемпионы мира и Европы должны получать достойную пожизненно пенсию. Как и те спортсмены, кто стал серебряными и бронзовыми медалистами. Каждый выкладывался по максимуму и прославлял свою страну.

культура: Раз заговорили о хоккеистах, то как не спросить о Валерии Харламове? Тем более, что фильм «Легенда № 17» бьет все рекорды кинопроката.

Водорезова: Фильм пока не видела, но обязательно посмотрю. Нас приглашали на просмотр, но я была в Японии. Татьяна Анатольевна Тарасова сказала, что посмотрела ленту с удовольствием и про отца ее многое там сказано правильно, с экрана узнается тарасовский характер. Вообще фильмы про спорт редко бывают удачными. Какую ерунду там тренеры говорят спортсменам, — просто смешно слушать. Думаю, «Легенда №17» — приятное исключение. По фрагментам, которые видела по телевизору, показалось, что верно схвачен образ Харламова: похожи упрямый взгляд и жесты такие же колкие. Мне вообще нравится артист Данила Козловский.

культура: Извините, но говорят, что Вас и Харламова связывал роман…

Водорезова: Мы общались, дружили, у нас была общая молодость и один лед — наши тренировки сменялись хоккейными. В нашу компанию входили более молодые ребята: Фетисов, Касатонов, Ларионов, Крутов. Валерий же намного старше меня, женился, когда мне исполнилось только 13. Он был звездой.

культура: И каким характером отличался хоккейный секс-символ советской эпохи?

Водорезова: Есть такие спортсмены, к которым вообще не подступиться. А Валера при всей своей славе и популярности оставался очень легким человеком. Великий и простой. Здесь давайте закроем эту тему.

культура: Простите, тогда еще один «пограничный» вопрос — о Станиславе Жуке. Вы протянули ему руку помощи.

Водорезова: Я тогда ждала сына и отошла ненадолго от фигурного катания. Мне позвонили и рассказали о ситуации, в которой оказался Станислав Алексеевич.

культура: Стоит о ней напомнить. Фигуристка и ее хореограф отправили письмо в ЦК КПСС, сообщив, что тренер неравнодушен к своим молоденьким подопечным. А Вы написали письмо в его защиту. Когда, спустя время, Жук читал Ваше послание, он плакал…

Водорезова: Узнав о жалобе, я возмутилась: как же можно? Жук был военным человеком, и если бы его исключили из армии, он бы лишился пенсии подполковника. Любые проблемы можно решить цивилизованно. Поймите, многим он сделал имя. У меня тоже не всегда гладко складывались отношения с Жуком, но как забыть, что весь мир знает Лену Водорезову только благодаря ему? Может, я бы до сих пор жила в коммуналке, если бы не Жук. Какая разница — выпивал он или нет, нравились ему юные воспитанницы или не нравились? Он — великий тренер, воспитавший плеяду выдающихся спортсменов. А в конце жизни оказался нищим.

культура: К годовщине смерти Жука телевидение показало фильм с щемящими воспоминаниями очевидцев: как просил он устроить его хоть на какую-нибудь работу, как его не пускали на каток... Его действительно лишили работы и он умирал в одиночестве?

Водорезова: Он занимался с ребятами, когда они об этом просили. Его назначили консультантом сборной, но на этой должности он удержаться не смог. Тут нужно быть дипломатом, а он никогда не умел обходить острые углы. Может быть, и не хотел. В Японию его пригласили, но там он работать не смог. Под конец жизни стал очень религиозен, ходил на службы, строго постился. Но в одиночестве он не умирал, о нем заботилась дочь.

культура: Вы совпали с Ириной Родниной на тренировках у Жука?





Водорезова: Да, но только на один год. Роднина приняла меня тяжело. Ей казалось, что Жук променял ее на меня. Когда я выросла, мы со Станиславом Алексеевичем обсуждали эту тему. В тот момент ему стало понятно, что он иссяк: что-то в катании пары его уже не устраивало, а меняться они не хотели. Жук дал Федерации гарантии, что Роднина еще 2-3 года будет лучшей и без помощи тренера. Расстались они спокойно, но Роднина все равно связывала ситуацию с моим появлением.

культура: Вы — мягкий тренер?

Водорезова: По молодости была намного жестче. Однажды муж зашел за мной и услышал, как я кричу. Потом сказал, что не подозревал во мне такого деспота. Мои ученики сейчас уже сами тренируют в нашей школе, и я иногда из кабинета слышу, как они на льду кричат. Говорю тогда: «Не повторяйте моих ошибок. Вы кричите, как я кричала на вас когда-то. Не стоит, все можно объяснить спокойно». Сначала надо точно научить, а потом уже требовать.

И сейчас кричу, но редко, когда выведут из себя, допекут. Понимаете, физически трудно заставлять себя два раза в день — и каждый день — тренироваться. Спортсмены всегда живут на преодолении. Если на тренировках они не могут преодолеть себя, то и на соревнованиях ничего не добьются. Я знаю о своих учениках больше, чем их родители. Мне трудно кого-то выделить — люблю всех. Они только выходят на лед, а я сразу вижу, что с ними сегодня можно сделать, а чего нельзя.

культура: Как Вы относитесь к ледовым шоу с непрофессионалами? К «Ледниковому периоду», например?

Водорезова: Смотрела с интересом. Участники начинали тренироваться на нашем катке и действительно еле на ногах стояли. Нас удивило, что актеры оказались людьми со стержнем. Такие шоу любопытно смотреть, и они стимулируют интерес к спорту у широкой публики, так что я — за.


http://portal-kultura.ru/articles/sport/4818-elena-vodorezova-kharlamov-byl-velikim-i-prostym/

 Отправлено: 30.05.13 15:36. Заголовок: «Нужно самому создав..

«Нужно самому создавать реальность»

Тренер фигуристов Евгений Рукавицын рассказал «НВ» о том, что надо заставлять спортсменов верить в себя

Минувший сезон получился неоднозначным для российского фигурного катания. С одной стороны, долгожданная победа на чемпионате мира среди спортивных пар. С другой – провал в мужском и женском одиночном катании. Впрочем, даже в этой мрачноватой палитре легко отыскать светлое пятно. Речь идёт о петербуржце Константине Меньшове, наделавшем шороху на недавнем командном чемпионате мира в Токио. Собеседник «НВ» – Евгений РУКАВИЦЫН, наставник Константина.

– В Токио в короткой программе ваш ученик по сумме баллов шёл третьим. Но в произвольной программе случилось ЧП: вслед за удачными четверными прыжками падение и – тяжёлая травма, не позволившая закончить выступление. Наверняка у вас в голове мелькнуло: «За что это всё нам?»

– Как ни странно – не мелькнуло. Мы шли к удачному выступлению. И никаких даже намёков не было на то, что всё так в итоге сложится. Признаюсь вам кое в чём. У нас есть определённые ритуалы перед стартом. И я увидел, что Костя настолько спокоен и уверен в себе, находится в полной боевой готовности, что он не выполнил определённый ритуал, связанный в том числе и со мной. И для меня это было только хорошим знаком. Ну а падение... Такие травмы случаются в спорте.

– Как Костя отреагировал на происшедшее?

– Он был, честно говоря, растерян. Причём в его глазах я прочитал готовность продолжать борьбу. Тогда ведь всё произошло очень быстро, буквально в момент. Я не мог оценить серьёзности проблемы: Костя ведь – боец. Другой бы от боли сознание потерял, покинул бы лёд на носилках. А он подъехал к бортику, держась за плечо. Я попросил врачей посмотреть, если возможно – где-то что-то поправить. Ну а врачи отреагировали жёстко: нет никакой возможности продолжать выступление. Позже обследование показало, что они были полностью правы.

– В какой степени Меньшову удалось сейчас восстановиться после травмы?

– Было много консультаций в Москве и Петербурге, в том числе и с врачом сборной России. И было принято решение отказаться от операции. Многие рекомендовали сделать именно так, потому что после 30 лет более полезно консервативное лечение. И – более короткий срок восстановления. Сейчас уже боль ушла. Но до 1 июня Костя не должен двигать травмированной рукой. Даже если ему не больно. Сейчас он проходит необходимые процедуры. Да, конечно, психологически ему непросто. Но большая ясность настанет уже с началом полноценных тренировок. Костя прекрасно понимает, что предстоящий сезон для него – скорее всего, последний в большом спорте. И сейчас уже не время оглядываться назад и думать – больно тебе, страшно? Да, все мы люди. Но он – боец. И, думаю, оставит в стороне все сомнения. И сделает то, что должен сделать.

– Чему лично вас научила история вокруг «исторического» заседания тренерского совета Федерации фигурного катания России, лишившего вашего ученика возможности выступить на чемпионате Европы, и последующего демарша членов сборной России в поддержку Меньшова?

– Очень многому. Как себя вести в подобных ситуациях, как настроить спортсмена. Когда проходишь через такие сложные периоды, становишься сильнее. Если не ломаешься, конечно. Это – огромный опыт. Будь он у меня на тот момент, я бы, наверное, смог бы что-то придумать, чтобы избежать сложившейся в итоге ситуации. Хотя я всё равно сделал тогда очень многое. Общеизвестно ведь: у нас, в мире фигурного катания, сложная жизнь, непростые взаимоотношения. Я знал, что некоторые люди поступили так, как им выгодно. Но были и другие, чья реакция в той ситуации меня лично тронула до глубины души.

– Ещё один ваш воспитанник, Владислав Сезганов, в этом году добился лучшего результата в карьере, войдя в первую шестёрку на чемпионате России. Ожидали от него такого результата? И стоит ли говорить, что Влад наконец-то взялся за ум и в ближайшие два-три года от него можно ожидать полноценного прорыва?

– Очень доволен этим результатом. Впервые в жизни Влад поднялся так высоко. Выступал стабильно, показал высокий уровень катания. Тем более приятно, что такого результата добился, условно говоря, возрастной спортсмен, от которого никто ничего, по большому счёту, не ждал. Но лично для меня сюрпризом этот результат не стал. Мы к этому готовились. Да и не показал Сезганов ничего сверхъестественного. В произвольной программе ведь не было четверного прыжка. Для меня сейчас важно, чтобы Влад понимал: чистого проката на данный момент уже мало без четверного прыжка. Да, четверной у него пока немножко «гуляет». Но не так уж и много спортсменов стабильно исполняют этот элемент на тренировках. И я всем привожу в пример Костю Меньшова, который прыгает четверной тулуп абсолютно в любом состоянии – на фоне усталости, утром, вечером, после перелёта... У большинства спортсменов дело обстоит иначе. Я видел Такахаши в Японии. У него четверной на тренировках вообще не получался, а на одну попытку в произвольной программе спортсмен собрался! И есть целый ряд фигуристов, находящихся в аналогичных отношениях с четверным прыжком. Но я всё равно хочу добиться от Влада не играть в эти игры – мол, в нужный момент соберусь. Это не дело.

– У вашей ученицы, экс-чемпионки России Ксении Макаровой, сезон получился не самым благополучным. Впрочем, многого ли можно было ждать от спортсменки, учитывая её серьёзную травму?

– Сейчас Ксюша тренируется очень мало. Она решила пропустить олимпийский сезон.

– Не могу не спросить про усилившуюся миграцию фигуристов хорошего уровня из Петербурга в Москву. Там неожиданно оказались Жан Буш, Ксения Столбова – Фёдор Климов, Камилла Гайнетдинова – Иван Бич. Несколько ранее – Алёна Леонова, Артур Дмитриев-младший, Сергей Воронов. Что есть такого в Москве, помимо финансирования, чего нет в Питере?

– Ключевое слово здесь «финансирование». Я не обладаю конкретными цифрами – кто, сколько, кому. Но, кроме этого пресловутого финансирования, не вижу в Москве больше ничего сверх того, что есть в Петербурге. Я чётко знаю, что у нас в академии отличные условия для работы. Есть лёд в полном объёме, хорошее медицинское оборудование, специалисты, для того чтобы спортсменам было комфортно тренироваться. Поэтому я не вижу какой-то дополнительной мотивации, за которой надо уезжать в Москву.

– Ваша группа одиночников едва ли не единственная в Петербурге, кто плотно работает с бывшими фигуристами-танцорами – и с Валентином Молотовым, и с другими специалистами. В этом есть необходимость? И насколько эффективна такая работа?

– Эффективна. И необходима. Не сочтите за занудство – попробую ответить подробно. На данный момент у меня в группе четыре элитных спортсмена – Меньшов, Сезганов, Марина Артемьева и Полина Агафонова. А ещё – Гордей Горшков, Дмитрий Алиев, который, думаю, совсем скоро себя покажет, Антон Шулепов, Глеб Смолкин. Плюс с недавних пор у нас катается Арина Петрова. Это всё одна группа. А ещё – много действительно классных детей: Дмитрий Шутков, Александрина Дегтярёва, Екатерина Фетисова. То есть очень много спортсменов. И я хочу охватить вниманием всю группу. Чтобы каждый из нас брал спортсмена в свои руки – и «чистил» его, делал лучше. Одним из направлений в обязательном порядке, по моему мнению, должна быть плотная работа с танцором.

В нашей группе есть замечательный специалист Валентин Молотов. Он прекрасно работает! Он делает, в частности, общие раскатки в начале тренировок. А дальше – уже точечно занимается, и каждый фигурист последовательно попадает в его руки. Для отработки дорожек, других элементов, для работы над скольжением. У нас большая команда. Тренеры Кирилл Давиденко и Роман Усатов, главный хореограф группы Ольга Глинка, замечательный балетный танцовщик Саша Рачинский, который работает с маленькими детьми. С нами начал сотрудничать известный специалист Сергей Фокин, который прежде долгое время работал в Америке, – сотрудничал с Натальей Линичук, Игорем Шпильбандом и Мариной Зуевой. Через его руки прошло много классных спортсменов. Мне понравилось, что они с Олей сразу нашли общий язык. И она его сейчас подключает к работе всё больше и больше. И ему, по-моему, понравилось в нашей группе работать. Также не могу не сказать и об Андрее Лущикове – это наш специалист по ОФП (общефизической подготовке. – Прим. ред.). Я специально назвал всех специалистов, которые с нами работают. Это – непосредственно «узкий круг». Те люди, которые каждый день рядом со спортсменом – на льду, в зале ОФП, в зале хореографии... Для меня важно, чтобы в каждом аспекте подготовки не было упущено ни одной мелочи. Я это долго создавал. И очень рад, что всё получилось и работает.

– Напоследок – вопрос философского свойства. У вас два ведущих одиночника – и Костя Мешьшов, и Влад Сезганов – спортсмены «позднего расцвета». И тот и другой не из вундеркиндов, заявили о себе не в 16–17 лет, как Урманов, Ягудин, Плющенко. Что, на ваш взгляд, нужно делать, чтобы не потерять «поздних» фигуристов? Ведь до первых серьёзных результатов – долгая и трудная дорога.

– Нельзя ставить крест на спортсмене, если он не показал своего пика в 20 лет и не выиграл к этому моменту чемпионат мира среди юниоров. Это совсем не значит, что спортсмен не способен показать высокий уровень несколько позже. Он может такое дать в 22–23, а то и в 25 лет, что другим и не снилось. Другое дело, что он должен будет потом такое давать постоянно. Что для этого нужно делать? Я, со своей стороны, постоянно мотивирую спортсменов. Вдохновляю их, пытаюсь вложить в них веру в спорт. И в их конечный успех в том числе. Я это делаю вовсе не потому, что сам не верю, а спортсмена надо заставить поверить. Так не получится. Нужно самому верить – в спорт, в своего спортсмена и в то, что ты делаешь. Нужно самому создавать реальность. Ты веришь, спортсмен верит, и всё затем происходит на самом деле. Это правильно. Кто-то должен это делать. У нас же субъективный вид спорта. Не бывает такого – возник из ниоткуда, пробежал быстрее всех и выиграл. Нужно постоянно защищать и улучшать свои позиции. Ты неожиданно для всех чисто проехал, и тебе тут же отсыпали баллов, девятки поставили – это из области фантастики. Ты начнёшь с 6,75, в лучшем случае – с 7,00. Вот ты сезон так покатайся – тебя заметят. Дальше – поставь классные программы, ещё больше о себе заяви. Лучше всего – удиви. И вот тогда к тебе присмотрятся и станут оценивать должным образом. Да, это сложнее, чем если бы тебя «вели» с молодых лет. Но этот более сложный путь ни для кого не закрыт. Нужно лишь верить в своих спортсменов. Надо заставлять их верить в себя.



// Беседовал Олег Алексеев


http://nvspb.ru/stories/nujno-samomu-sozdavat-realnost-51424

 Отправлено: 31.05.13 22:10. Заголовок: Ирина Роднина: «К сч..

Ирина Роднина: «К счастью, к олимпийским чемпионам в обществе есть доверие»

Самая знаменитая фигуристка всех времен и народов, трехкратная олимпийская чемпионка по фигурному катанию, депутат Государственной Думы, приехала в Петербург, чтобы представить свою новую книгу «Слезы чемпионки». На встречах в книжных салонах Ирина Константиновна ответила и на вопросы БалтИнфо.

- Ирина Константиновна, ваша книга ведь готовилась еще к вашему юбилею. Почему же вышла три года спустя? Ходили разговоры, что кто-то из сильных мира сего очень не хотел прочитать о себе правду…

- Книга действительно готовилась к моему юбилею. Я, естественно, ее не писала, не буду лукавить, потому что это не моя профессия и не мое дело. Я наговаривала ее спортивному литератору и журналисту Виталию Мелик-Карамову, который написал книги с Гарри Каспаровым Татьяной Тарасовой, Шамилем Тарпищевым. Он мастер литературной записи, и свою работу выполнил прекрасно. Но когда все было готово, то я сама испугалась, перечитывая сделанное. Мне показалось, что такое вообще не должно выходить, что я такая вся непоследовательная, перепрыгиваю с одного на другое… Не перестану говорить слова благодарности издательству, что так долго и терпеливо со мной возилось. Я не самый удобный автор, все хотят поскорей издать, а я наоборот просила: «Давайте подождем, давайте сейчас не будем, сейчас не то время». В конце концов, устав от моих отговорок, они книгу издали (улыбается). За что я им благодарна!

Меня многие спрашивают: «Для кого вы ее писали?» Конечно, для своих болельщиков, которые всегда были очень внимательны ко мне. В этом плане я баловень судьбы: столько лет прошло, а я до сих пор встречаю массу благодарностей, теплых взглядов и пожеланий! В книге я вспоминала то время, когда телевидение было единственным окном в мир. А уж тем более - фигурное катание! Это же особый вид спорта: если хоккей и футбол больше нравятся мужчинам, то фигурному катанию все возрасты покорны, наши поклонники - и мужчины, и женщины, и пожилые и молодые, и дети. Наш вид спорта многим открывал глаза не только в мир спорта: мы танцевали под музыку, которую не всегда можно было услышать в Советском Союзе, у нас были лучшие прически, костюмы, мы свободно перемещались по миру… Поэтому наш вид спорта был на особом счету.

Я написала эту книгу еще и в надежде, что когда-нибудь ее прочтут мои дети... Старший (Александру Зайцеву сейчас 34, он посвятил себя гончарному искусству. – Прим. «БалтИнфо») уже прочел, а младшая (Алене Миньковской – 26, ведет ТВ-программу «The Alyona Show» на российском англоязычном телеканале, живет в Вашингтоне. – Прим. «БалтИнфо»), надеюсь, еще полистает. Может быть, они будут чуть больше понимать, что в моей жизни было, и что вообще случилось, свершилось...

- Когда вы рассказываете о том, что вся страна переживала за Роднину и других чемпионов, то невольно вспоминаешь, как мы в советские годы разбирались в тонкостях фигурного катания, знали, что такое тройной тулуп, двойной риттбергер… А при нынешней системе судейский оценок все мы в одночасье стали профанами…

- Система принята, за систему заплатили большие деньги, и хотя бы несколько олимпийских циклов она должна отработать. Почему возникла эта система? Вы помните, это началось после Олимпийских игр в Солт Лейк Сити, чтобы исключить влияние конкретного судьи на результат… В наши годы тоже были правила, но всегда находились лидеры, спортсмены, которые влияли на изменение правил. Такие, как Белоусова и Протопопов, которые повлияли на отношение к парному катанию – они первые внесли дуэтное катание. Мы с Улановым, а потом Зайцевым, тоже внесли немало принципиально новых элементов. Но не секрет, что с парами из России и Советского Союза всегда боролись не только на льду, и наши сильные стороны стали потихонечку «прижимать». Особенно ярко это проявилось в противостоянии пары Бережная - Сихарулидзе с канадской парой… Хотя, по моим понятиям, никакого противостояния не было: наши технически были на голову сильней, а канадцы и в артистичности были просто «два обрубка»…

Реванш был взят еще и с помощью новой системы судейства, которую предложили именно канадцы. В итоге мы потеряли заинтересованного зрителя. Раньше каждый, узнавая оценки судей, думал: «Этой паре я бы поставил 5.8, а этой 6.0», сверял свои эмоции с оценками арбитров. Зрители считали, что они разбираются в фигурном катании, имеют свое мнение. Сейчас же итоговые суммы возникают из ниоткуда… А комментарии тележурналистов все больше напоминают пародию. С ученым видом знатока комментаторы вещают: «Это был элемент четвертого уровня, но его оценили на третий уровень, а если мы получим такую сумму баллов, то мы можем войти в призеры… Нашему спортсмену главное показать свой лучший суммарный результат, который был у фигуриста в этом сезоне…» Все понятно? Что такое «элемент четвертого уровня»? Почему его не оценили на четвертый уровень? Вопросы, вопросы, а ответов не жди. И зритель думает: «Что-то я не понимаю», а раз он не понимает, то уже становится неинтересно. Идет мощное отторжение телезрителей от фигурного катания, потому что нет понимания того, что происходит на льду и за кулисами.

- Зато теперь в фигурном катании появились рекордные суммы… Разве это плохо?

- Раньше было девять судей, из них выбирали пятерых, чтобы определить оценку. Сейчас сидит не понятно сколько сколько судей, и компьютер выбирает. Но! Там сидит один специалист, который говорит: «Вот этот элемент мы не ценим по четвертому уровню, а по третьему». То есть если раньше нужно было найти пять голосов, то теперь хватит одного специалиста, чтобы все испортить. Мы сейчас перешли на голый язык цифр, к тому же не объяснив зрителям, а нередко и специалистам, как надо действовать. Первые два года, когда эта система работала, я видела, что даже Елена Анатольевна Чайковская ходила на состязания с калькулятором. А мне по-прежнему кажется, что к фигурному катанию с калькулятором очень тяжело подходить.

- Ирина Константиновна, почему вы все дальше отходите от фигурного катания?

- Другими словами: почему я в Думе? Совершенно четко могу сказать, не потому, что мне нечего делать. В фигурное катание я не хочу возвращаться, объясню - почему… Я была очень счастливым и удачливым спортсменом, мне было очень интересно работать и как тренеру - пять лет в Советском Союзе, 12 лет в США. Но в какой-то момент я объелась этого фигурного катания, просто объелась – вы же не можете все время с утра есть одну и ту же овсяную кашу. А мне не хотелось терять моего трепетного отношения к фигурному катанию. Я хотела сохранить то, чем я жила долгие годы, что меня двигало, что мне давало силы…

И я совершенно сознательно стала работать в общественных организациях. Наша цель была - возрождать те традиции массового спорта, детского спорта, которые были в стране. В этих организациях участвуют великие фамилии – и Белов, и Третьяк, и Едешко. Получилось так, что олимпийские чемпионы стали поднимать вопрос о том, что у нас беда с массовым спортом, беда с будущим поколением. Но когда мы попробовали возрождать традиции, то поняли, что у нас не хватает нормативно-правовых актов, и представлять нас в Думе по большому счету некому, а если кто-то и представлял, то в искаженном свете. Поэтому мы сами пошли в Думу, к счастью, к олимпийским чемпионам в обществе сохранилось определенное доверие, потому что мы ничего не своровали, не украли, а все, чего добились – добились на глазах у всех своим колоссальным трудом и своей ответственностью.

Николай Вольский



Ирина Роднина. Фото: Михаил Садчиков-мл., "БалтИнфо"


http://www.baltinfo.ru/2013/05/31/Irina-Rodnina-K-schastyu-k-olimpiiskim-chempionam-v-obschestve-est-doverie-358033

 Отправлено: 31.05.13 22:20. Заголовок: Алексей КАРУЛИН: «Ак..

Алексей КАРУЛИН: «Акробатика в фигурном катании – это инструмент для раскрытия темы и выражения чувств»

Сегодняшнее парное катание, танцы на льду невозможно представить без интересных и сложных поддержек, которые придумывают и ставят фигуристам профессиональные акробаты. В чем специфика работы с мастерами льда, почему необходимо создавать программу акробатической подготовки для фигуристов, о Цирке дю Солей и своей профессиональной карьере рассказал тренер по спортивной акробатике, который помогает танцорам группы Игоря Шпильбанда, постановщик цирковых номеров Алексей КАРУЛИН.

-- Алексей Сергеевич, каким ветром вас, постановщика акробатических номеров для Цирка дю Солей, занесло в фигурное катание?

-- Занесло давно. Одиннадцать лет назад, когда я только приехал в Канаду работать по контракту в Цирке дю Солей. Однажды к руководству нашей компании обратились представители канадского спортивного клуба с просьбой выделить тренера по акробатике, чтобы тот помог в обучении поддержкам. Речь шла не о танцорах на льду, а о парном катании. Поскольку я был мастером спорта и долгое время проработал тренером сборной СССР по спортивной акробатике, то это дело поручили мне.

Наше сотрудничество с канадскими парниками продолжалось два года. Работал я с ними в свои выходные – 2-3 раза в неделю. В клубе тренировались не только канадцы, но и поляки, фигуристы других стран, спортсмены разного уровня – чемпионы Канады, пары среднего звена. Это был мой первый опыт в новой сфере деятельности.

После фигурного катания я сотрудничал со сборной Канады по синхронному плаванию. И это вполне объяснимо. Сегодня фигурное катание, синхронное плавание невозможно представить без сложных акробатических поддержек. Это направление очень бурно развивается в спорте, так что профессиональные тренеры по акробатике оказались очень востребованными.

-- С чего началось ваше сотрудничество с группой Игоря Шпильбанда, в которой готовились пары Алексея Горшкова?

-- Моему ученику, который живет в Лос-Анджелесе, и имеет американский паспорт, предложили поработать у Игоря. Но поскольку у него не было опыта в этом деле, то он обратился за помощью ко мне. Мы начали работать вдвоем. Сразу придумали несколько интересных эксклюзивных поддержек. Помогли ребятам с новыми программами. Разучивали элементы в зале и на льду.

Ученик продолжает трудиться в США, я вернулся в Россию. Мой контракт с Цирком дю Солей закончился два года назад, но я до сих пор остаюсь внештатным сотрудником компании. Выполняю краткосрочные специальные поручения на территории России и других стран. Ездил в Японию, США, Канаду, Сингапур... И в этой связи не очень свободен, не могу полностью сосредоточиться на спорте. В Цирке дю Солей около 20 различных программ. Только в Лас-Вегасе показывают семь или восемь. Скоро в Москве представят шоу «Алегрия». Это самое старое шоу цирка, которое в конце года будет закрываться.

-- Что, прежде всего, хотят от вас фигуристы, чтобы вы технически их вооружили или придумали эксклюзивные поддержки?

-- И то, и другое. Фигуристы не обладают техническими навыками, как акробаты. Они просто заучивают определенный трюк, в данном случае поддержку, но у них нет хорошей базы, понимания, как это делать правильно, методики. С подобными проблемами мы столкнулись и в США, и в России. И, видимо, назрела необходимость в создании базовой программы акробатической подготовки для фигуристов, благодаря которой они могли бы быстрее и проще осваивать новые элементы.

Первые шаги в этом направлении делаются. В России я работал с фигуристами из Одинцова. В городе создана сильная школа акробатики, возглавляет которую заслуженный тренер Тимур Гургенидзе. Сразу чувствуется, что маленькие фигуристы уже владеют азами начальной акробатической подготовки. И потому, не в обиду будет сказано взрослым, все схватывают лучше и быстрее.

– А если база изначально не заложена, сколько потребуется времени, чтобы обучить взрослых спортсменов?

-- На этот вопрос непросто ответить. Все зависит от возможностей спортсменов. Как в цирке, так и в фигурном катании надо исходить из того, что мы имеем в каждом конкретном случае. Безусловно, парника или танцора необходимо обучить элементу, вооружить методикой, как делать, объяснить правила безопасности. При этом надо понять, что ближе спортсмену по его сути, двигательным навыкам, что он может. И если кому-то не удаются какие-то поддержки, то и не надо ломать и «корежить» человека. Гораздо проще подобрать и найти то, что он легче освоит. Это принцип я использовал, будучи тренером команды по спортивной акробатике, и работая в Цирке.

-- В Америке вы помогали нашей танцевальной паре Екатерина Рязанова – Илья Ткаченко. Что можете сказать о фигуристах?

-- Ребятам поставили новые программы. Это был интересный поиск, экспромт. Мы придумали поддержки, которые спортсмены еще не исполняли. Не скажу, что суперсложные, хотелось бы поинтереснее, но все упиралось в возможности танцоров и недостаток времени. Ведь помимо этой работы, ребятам надо было вкатывать программы, отдыхать.

Чтобы придумать абсолютно новый цирковой трюк, требуются годы. В фигурном катании внедрение «ноу-хау» ограничивается правилами. Но порой достаточно простая поддержка может оказаться к месту и сделать программу эффектной. Думаю, что новые поддержки украсили программы Кати и Ильи.

-- Если сравнить 2002-й год, когда вы начали работать с парниками, и 2013-й, насколько продвинулось фигурное катание в использовании акробатических элементов?

-- Это день и ночь. Когда я готовился к поездке в Америку к Игорю Шпильбанду, то просмотрел выступления фигуристов, их программы, поддержки не только последних лет, но и шестилетней давности, когда катались Татьяна Навка -- Роман Костомаров. Конечно, поддержки, которые делали они, и сегодняшние – несопоставимые вещи. Те, что исполнялись тогда, сейчас выглядят примитивными. Такое положение вещей объясняется изменениями в правилах. В прошлые годы много внимания уделялось танцу. Сегодня, как мне кажется, акробатике. Поддержки делают программы интереснее, вносят элемент напряжения, риска. Конечно, это захватывает зрителей.

-- Вы, как тренер, попробовали себя в разных областях, в чем специфика работы в фигурном катании?

-- Отличия, конечно, есть. В цирке, к примеру, нет рамок. Там, наоборот, приветствуется, если артист ломает стереотипы. А в спорте существуют четкие ограничения. И задача тренеров найти нечто новое в рамках установленных правил.

Безусловно, фигурное катание меняется. Но очень важно, чтобы этот вид спорта не терял свою самобытность. Если фигуристы начнут делать сальто или подкидные прыжки, то вид спорта превратиться в акробатику на коньках, поэтому надо сохранять грань, которая разделяла бы фигурное катание, спортивную акробатику и гимнастику. Конечно, эти виды спорта взаимопроникают, но они не должны сливаться. Фигурному катанию не нужно сворачивать на путь трюкачества. Есть ледовые шоу, цирк на льду, пусть артисты там делают все, что хотят.

-- Расскажите о себе.

-- Я уже не молодой человек. Всю жизнь прожил в спорте. Выступал, был в сборной Советского Союза по спортивной акробатике, затем тренировал. Меня всегда привлекала тренерская работа. Начал с того, что помогал партнершам. В 28 лет стал одним из самых молодых тренеров.

-- В каком возрасте занялись акробатикой?

-- В 18 лет.

-- Так поздно?

-- Просто не знал, что существует такой вид спорта. Я всегда был очень спортивным. Играл в футбол, катался на коньках, бегал… В спортивную акробатику пришел физически окрепшим. Хорошая подготовка, координация и мотивация позволили быстро добиться результатов.

У нас в Ярославле, а я родом оттуда, был очень хороший акробатический спортивный центр, где работали выдающиеся тренеры, и было на кого равняться, у кого учиться. Позже я открыл свою акробатическую школу, которая считалась одной из лучших в Союзе. Готовил спортсменов. Среди моих учеников чемпионы мира, страны по акробатике.

Но в какой-то момент мне стало неинтересно делать одно и то же. В 1993 году ушел работать в мэрию, занимался муниципальным спортом, организацией массовых городских праздников, даже немного писал, пробовал себя в журналистике.

С 1996 года начал сотрудничать с Цирком дю Солей, по линии кастинга принимал делегации, организовывал просмотры. А в 2002 году меня пригласили в Канаду, где я впервые увидел, что такое Цирк дю Солей -- колоссальная машина, которая поставила на поток создание спектаклей. Сначала уехал на три месяца, потом остался на полгода. В то время я находился на муниципальной службе, и эту работу мне не хотелось терять. Но, находясь в Канаде, втянулся. Сам в цирке не выступал. Работал тренером, ставил акробатические номера. Руководителям компании понравился мой стиль работы, и они предложили постоянный контракт. Так, в Цирке дю Солей я трудился до 2011 года, и все закончилось по моей инициативе.

-- Почему?

-- Для меня долго работать на одном и том же месте – тяжело. Начинаешь ходить по одному и тому же кругу. Когда контракт закончился, ушел в никуда. Но вице-президент компании на прощание сказал: «Алексей, пока я остаюсь на этой должности, ты тоже будешь иметь отношение к Цирку дю Солей». Сейчас живу в России, но продолжаю заниматься спецпроектами, связанными с цирком.

-- В чем притягательность, ошеломляющий успех Цирка дю Солей?

-- В том, что это новое явление в мире цирка. Хотя, по большому счету, идея целостных спектаклей использовалась еще в советские времена в наших цирках. Так что канадцы многое позаимствовали у нас, в том числе специалистов. Когда рухнул Советский Союз, и началось «болотное время», то людям некуда было деваться. И вдруг открылись «шлюзы». Естественно, многие наши тренеры, цирковые режиссеры, акробаты уехали в Канаду. Но эти люди не просто повторили то, что знали, что умели, а развили новое направление, где сочетали несочетаемое.

-- Например?

-- Например, акробат делает номер на канате и поет. Или «Русские палки» -- когда шесты для прыгунов используются как батут, с которого подпрыгивают акробаты, исполняя сложнейшие трюки…

Плюс к этому у каждого спектакля Цирка дю Солей своя легенда, свои образы, общая тема. Я безумно люблю этот цирк. И лучшая часть моей жизни прошла именно там, потому что Цирк дю Солей дает возможность каждому для самовыражения. Перед отъездом из Канады, я откровенно признался коллегам, что моя предыдущая деятельность в других отраслях была лишь подготовкой для работы в Цирке. И все, чего я хотел добиться в жизни, реализовалось именно здесь.

-- Общая легенда, общая идея – это то, что роднит спектакли Цирка дю Солей с программами фигуристов.

-- Абсолютно верно. Фигурное катание – элитный вид спорта, с давними традициями. Безусловно, что с годами он менялся, какие-то вещи ушли, появилось что-то новое. Акробатика в фигурном катании – это инструмент для раскрытия темы и выражение чувств. Ведь фигурное катание – это мужчина и женщина на льду, и бесконечная тема любви.



Беседовала Ольга ЕРМОЛИНА


http://fsrussia.ru/news/602_aleksej-karulin-akrobatika-v-figurnom-katanii--eto-instrument-dlya-raskrytiya-temy-i-vyrazheniya-chuvstv/

 Отправлено: 06.06.13 20:26. Заголовок: Томаш Вернер: Запрыг..

Томаш Вернер: Запрыгну в туфли и костюм



Томаш ВЕРНЕР занимался разными видами спорта, но, когда пришла пора выбирать, остался в фигурном катании – только потому, что влюбился в девушку-фигуристку. Любовь же к конькам пришла позже. Чемпион Европы из Чехии в одиночном катании рассказал “Каравану” о тяготах одиночества и сообщил о видах на Канаду и Европу.

“В метро – потеряюсь”

– Объясните, как парень из Чехии увлекся не хоккеем, а фигурным катанием?

– До меня последними результатами у Чехии были достижения Петра Барны 15 лет тому назад. Я больше интересовался футболом, занимался легкой атлетикой, боевыми искусствами. Но влюбился в девушку, а она была фигуристкой. Тогда мне не было дела до фигурного катания, хотя и им я тоже занимался. Мне очень хотелось быть с ней, через 2–3 года она покинула спорт и исчезла из моей жизни, а я остался на льду! И никогда не жалел о своем выборе.

– Вы ведь еще в настольный теннис играете недурно?

– У нас дома есть теннисный стол, я играю с отцом и братом. Но самый крутой теннисист, которого я встречал, – это Евгений Плющенко! Пару раз с ним играл и все время проигрывал, но это были крутые битвы!

– Где учили русский язык? (Томаш понимает русский, но предпочитает говорить на английском. – Прим. авт.)

– Мой первый русский тренер, Виктор Кудрявцев, один из великих тренеров России. Он не говорит по-английски. Так как я чех, и мой родной язык тоже из группы славянских языков, мне было легко. Мне кажется, у меня есть талант к языкам, потому что мне нравится говорить на других языках. Но как писать и читать по-русски, я не знаю. Если попаду в метро, то потеряюсь.

– У наших стран коммунистическое прошлое. Ощущаете, что мы из одного “котла”?

– Да, у нас есть общее. Но мы сильно поменяли свою жизнь. И в отношении своего поколения я считаю, что поменяли к лучшему и никогда не вернемся назад. Очевидно, что вы тоже сделали шаг вперед – построили Астану, хотите меняться, развиваться. Я ненавижу здания в Праге – они ужасны. Прага была прекрасна век назад, но коммунисты ее сломали...

Быть одному – тяжко

– Не обидно, что после десятилетия безраздельного чемпионства в Чехии у вас появился соперник – Михал Бржезина?

– Люди не понимают, что быть одному на вершине – всегда сложно. Я почти 10 лет был один. Если Михал станет чемпионом мира, я ему буду аплодировать, но до окончания Олимпиады в Сочи мы – соперники! Хотя вне льда и друзья. Он сейчас впереди меня, но это не позор, это мотивирует. Всегда желал, чтобы рядом был кто-то еще, чтобы мы друг друга стимулировали. То же самое в Казахстане у Дениса Тена – он у вас один. Он тащит этот поезд на своих плечах.

– Как считаете, объективным ли было судейство в отношении серебряного призера казахстанца Дениса Тена на последнем чемпионате мира?

– Когда я увидел, как Патрик Чан стал чемпионом мира, то обсуждал это со знакомыми. Да, он выиграл короткую программу, но не с таким количеством баллов, которое ему дали. А в произвольной программе допустил 4 (!) серьезные ошибки, однако стал чемпионом мира. Ты можешь быть самым великим фигуристом, но должен доказать это в свои четыре минуты программы. Если ты этого не сделал, твое величие не в счет. А Денис сделал. Я был разочарован решением. Такие вещи убивают спорт. Даже канадцы (Чан – канадец. – Прим. авт.) возмутились. В отношении проката Денис не настолько еще силен, как Патрик. Но технически он на высоте: у него есть все – артистизм, переходы, работа ногами. Спросите у любого фигуриста: помнит ли он хоть одно движение из программы Чана? Никто не даст вам ответа. Если спросите о Денисе – да. Я видел, как дети, бегавшие вокруг катка, пытались повторить движения из программы Дениса. Им нравились эти движения, и очень захотелось научиться их сделать.

Курс на Канаду

– Уже решили, чем займетесь по завершении карьеры?

– Она закончится в Сочи в 2014, я собираюсь поступать в университет в Канаде. Мое тело очень травмировано, оно не успевает восстанавливаться.

– Останетесь ли в Канаде после окончания учебы?

– Мне нравится Канада, но мой настоящий дом – это Европа. Причем не обязательно Чехия.

– Дело в менталитете?

– Да, в некоторых моментах канадцы более приятные, но я родился и вырос в Европе. И хочу туда вернуться. Мне нравятся путешествия, перемены, но дом есть дом.

– На кого будете учиться?

– Бакалавриат я окончил в Чехии по специальности “Спортивная наука”, собираюсь на MBA по маркетингу и менеджменту в спорте уже в Канаде. То есть после Сочи планирую поучаствовать в паре шоу, а потом… запрыгнуть в туфли, костюм и галстук!



http://www.caravan.kz/article/63362

 Отправлено: 27.06.13 18:04. Заголовок: Максим Ковтун: сейча..

Максим Ковтун: сейчас мне очень тяжело – но проще, чем в прошлом году
27.06.2013 14:41:01 | Фигурное катание | Новости


Победитель финала Гран-при по фигурному катанию среди юниоров Максим Ковтун продолжает подготовку к олимпийскому сезону на сборе в Риге (Латвия). Некоторые подробности Максим Ковтун рассказал специальному корреспонденту портала TEAM RUSSIA-2014 Марии Воробьевой.



- Время на сборе мы проводим продуктивно, - улыбнулся Максим Ковтун. – Выполняем много работы разной направленности – это и лёд, и хореография с Ириной Анваровной Тагаевой, и растяжка, и кроссы. Самое сложное для меня – общефизическая подготовка. Я очень тяжело втягиваюсь в работу, нужно снова ко всему привыкать. Но, тем не менее, все задачи, которые передо мной стоят, я выполняю. Но всё равно трудно – все мышцы болят, постоянно приходится себя перебарывать, справляться с нагрузками.



- Сразу после командного Кубка мира вы отправились в США, где провели длительный сбор под руководством Татьяны Анатольевны Тарасовой. Сейчас чувствуете, что не зря столько трудились в Америке?

- Конечно, чувствую! Но работа на том сборе велась с целью улучшения качества скольжения. Чтобы поставить задуманные совместно с Петром Чернышевым программы, этот компонент необходимо было вывести на более высокий уровень. И в Америке мы работали именно для этого, а не для того, чтобы мне в дальнейшем было легче.



- Почему тренировки по ОФП даются с таким трудом?

- Раньше у меня были проблемы с физикой – очень болела и уставала спина. Сейчас такого уже нет. Но я делаю много упражнений на спину и ноги, есть постоянная силовая нагрузка. В Латвии сбор, конечно, тяжелее, чем в Америке. Потому что в США, несмотря на конец сезона, я был раскатанным и привыкшим к работе. А сейчас я после отдыха с нуля ко всему привыкаю. Но мы уже восстановили все тройные прыжки, будем работать дальше. В Латвии накатываем новые программы. Но катаем их только кусками, а прыжковые элементы делаем отдельно. Но вообще, сейчас мне проще, чем в прошлом году. Начало предолимпийского сезона получилось в разы тяжелее.



- Максим, недавно вы праздновали своё совершеннолетие.

- День рождения прошёл круто! Утро началось с сюрприза. Я проснулся, а весь номер уже был обклеен шариками и плакатами с надписями «Happy Birthday!» Меня поздравили все мои друзья, родные, близкие. Кто-то из ребят, кто сейчас тренируется в других городах и странах, оставляли свои поздравления в социальных сетях, выкладывали фотографии. А Катя Боброва приехала поздравить меня лично – её группа сейчас также находится на сборе в Латвии, но в другом городе. А вечером мы арендовали ресторан, где тоже всё красиво украсили. Там было много всякой вкусной еды и большой торт со свечками!



- Какой самый лучший подарок вам преподнесли?

- Это подарок от моего тренера Елены Германовны Буяновой. Она подарила просто шикарную кофту Dolce & Gabbana!



- Сколько трудовых будней в Латвии у вас осталось?

- Здесь мы пробудем до 4 июля. А потом выйдем на лёд в Москве.



- Здоровье не подводит?

- Я был немного простужен. Но сейчас меня уже вылечили, всё хорошо.

http://www.team-russia2014.ru/article/figur/10818.html

 Отправлено: 09.07.13 10:02. Заголовок: Олег Васильев: кажды..

Олег Васильев: каждый мой шаг в жизни - против движения



Олег Васильев - олимпийский чемпион 1984 года и серебряный медалист Игр-1988 в парном катании в дуэте с Еленой Валовой. Тренер, сделавший олимпийскими чемпионами Татьяну Тотьмянину и Максима Маринина. И собеседник, которого можно слушать бесконечно. В олимпийском проекте агентства "Р-Спорт" - откровенный рассказ спортсмена и тренера специальному корреспонденту "Р-Спорт" Андрею Симоненко о том, что это такое - стать олимпийским чемпионом и воспитать олимпийских чемпионов.

- Олег Кимович, когда вы впервые осознанно начали думать об Олимпиаде и мечтали ли вы стать олимпийским чемпионом?

- Никогда не мечтал. Вот Татьяна Тотьмянина у меня тренировалась – у нее с пятилетнего возраста такая мечта была. Даже запись есть, как она, совсем маленькая девочка, стоит на стульчике и говорит: я – олимпийская чемпионка. А у меня такого не было. Фигурным катанием я начал заниматься, как и большинство, только потому, что был не совсем здоровым ребенком. У меня три раза в год были воспаления легких, и врачи рекомендовали для профилактики активные занятия на свежем воздухе. Фигурное катание в те времена было только на свежем воздухе – вот я и начал им заниматься. Я получал удовольствие – но не более того. И даже когда в юниорском возрасте начал добиваться каких-то результатов, до Олимпиады мне было как пешком из Америки до Москвы. Я даже не думал, не мечтал и не смотрел в ту сторону. Выступал на юниорском уровне – и ладно. Потом, я не хотел кататься в паре вообще. Тамара Николаевна Москвина приглашала меня три раза и получала негативный ответ. И только случай на четвертый раз свел ее и меня. Она правильно поставила вопрос – и я не смог найти возможность отказаться.
- Правильно – это как?

- Это был шантаж. Мягкий, культурный, но шантаж. И мне ничего не оставалось, кроме как сказать – ну ладно, я попробую. Попробовал. Опыт с первой партнершей был не совсем удачным, так как Лариса Селезнева, с которой я катался три месяца, и Олег Васильев совершенно не совпадали ни характерами, ни по эмоциональным, ни по каким другим позициям. Мы ругались на каждой тренировке до хрипоты в горле – хорошо хоть не дрались. И через три месяца Тамара Николаевна нас просто развела. Потом, когда я начал кататься с Леной Валовой, никакой Олимпиады в голове тоже не было. Была работа – с одной стороны, очень интересная, с другой – сложная физически. Когда я пришел в парное катание, я при своих 180 сантиметрах роста весил 72 килограмма. И мне было сложно поднимать свою партнершу – 36-38 килограммов. И для того, чтобы подкачаться, мне пришлось проделать очень большую физическую работу. И был еще институт. Олимпиады – не было. А впервые она появилась в голове, наверное, в 1983 году. Мы выиграли серебро на нашем дебютном чемпионате Европы в Дортмунде, и я понял, что мы конкурентоспособны, что мы можем биться за медали не только на чемпионатах СССР и Европы, но и мира. В марте того же года моя мысль подтвердилась – мы выиграли чемпионат мира в Хельсинки, и тут я уже понял – нам прямая дорога на Олимпиаду. К медали. И не просто к медали, а к медали золотой. Но все равно это не была мечта. Это была четко очерченная и обозначенная дорога от марта 1983-го до февраля 1984-го. Мы прекрасно понимали, что нам нужно сделать, как надо работать и чего нельзя делать для того, чтобы быть там, где мы можем и должны быть. А сама мечта об олимпийской медали появилась и пробыла в моей голове ровно полтора месяца. С конца января 1983-го до середины марта 1983-го – в период от чемпионата Европы до чемпионата мира. Все остальное было четкой работой.

- Многие спортсмены, как мне кажется, олимпийской мечты пугаются. Она на них начинает давить. А вас она, получается, и напугать не успела за этот месяц. Пришел, увидел, победил?

- По сути, да. У нас с Леной был очень быстрый взлет. До конца 1982 года мы ни о каких чемпионатах не думали. Да, катались, боролись – но мы были из Питера, а не из Москвы, на тот период времени это был большой минус. Хотя и сейчас, наверное, тоже… Впереди нас было достаточно московских пар, которые были сильнее и по катанию, и в плане политической поддержки. Да, мы делали свою работу, но все это было до поры до времени не очень продуктивно. А потом получилось так – чемпионат России 1983 года мы пропустили по причине моей сломанной челюсти и попали на чемпионат Европы за счет политических, так скажем, телодвижений нашего любимого тренера Тамары Николаевны. И вот от чемпионата Европы дорога до Олимпиады уже была короткой. Сложность была только в том, чтобы уже перед самой Олимпиадой удержаться от соблазнов, которые в Советском Союзе очень манили. Когда руководитель любого уровня с потенциальным обладателем олимпийского золота хотел подружиться, побрататься, посидеть и пообщаться. Вот этого избегать было очень сложно. Но Тамара Николаевна с ее опытом смогла нас от этого оградить, и мы спокойно, тихо и планомерно готовились к своей первой Олимпиаде.

- Олимпийский чемпион 1980 года в танцах на льду Геннадий Карпоносов рассказывал, что в решающий день соревнований перед произвольным танцем он увидел на экране положение в медальном зачете, понял, что от его с Натальей Линичук выступления зависит общекомандная победа – и в тот момент его начало колотить. У вас что-то подобное было?

- Точно не было. Во-первых, парное катание идет в самом начале Олимпиады. Это первый вид соревнований. Мы ни от кого не зависели и на нас не было никакого давления. Нам надо было просто откататься. Но 1984-й – это был год начала развала Советского Союза. Руководители КПСС и страны тогда по очереди помирали, и как раз один из них скончался во время Олимпийских игр. Поэтому нам было нельзя смеяться, нельзя ходить в нарядной одежде, и так далее, и тому подобное. Глобальный запрет на любое увеселение. И лично у меня негативное ощущение от той Олимпиады осталось по причине того, что, откатав чисто и короткую, и произвольную программы, мы не могли выражать свои положительные эмоции. Это было запрещено.

- То есть, во время прокатов надо было еще этот запрет в голове держать?

- Да. Нам надо было думать не только о том, как кататься, а еще и о том, как себя вести. Но оглядываясь назад, я могу предположить, что это нам и помогло. Не было никакого суперажиотажа. Это нас оградило от всего и позволило банально углубиться в процесс тренировок и выступлений.
- Можете вспомнить, о чем думали в момент, когда выходили на лед?

- Могу вспомнить. В короткой программе у нас был обязательный прыжок – двойной риттбергер. Когда я пришел в пары, делал тройной не задумываясь – а вот двойной вызывал проблемы. Получался то одинарный – то двойной, то одинарный – то двойной. Количество "бабочек" зачастую превышало количество нормальных прыжков. Поэтому передо мной стояла только одна задача – сконцентрироваться и сделать двойной риттбергер. Все остальное для меня было не настолько сложным и важным, чтобы об этом помнить и думать. Так что, выходя на короткую программу, я думал только о том, что мне надо сделать, чтобы чисто исполнить этот прыжок. Когда я его сделал, остальное прошло гладко, легко и спокойно. Когда же мы выходили на произвольную программу, будучи лидерами после короткой – я вообще не волновался. Помню только то, что когда мы заканчивали программу, я думал только о том, чтобы не сделать никакой глупой ошибки. Не споткнуться, не ошибиться в легком элементе. Докатать программу так же хорошо, как мы ее начали. Что мы с Леной и сделали – откатали хорошо и чисто обе программы, не доставили никаких хлопот ни судьям, ни нашему тренеру.

- Как оценить тот факт, что в то время можно было с листа выиграть чемпионат мира, а сейчас нет. Честнее было фигурное катание?

- Не думаю, что тогда было легче выиграть с листа, чем сейчас. Представьте: когда вы держите что-то долго под прессом, а потом отпускаете – с какой энергией это что-то вырвется наружу… Вот и нас тогда долго держали под прессом внутриполитических игр в фигурном катании, а когда выпустили, мы оказались настолько и технически, и артистически лучше наших конкурентов, что судьям было тяжело это не заметить. На нашем первом чемпионате Европы в Дортмунде, кстати, нам же поставили очень разные оценки. Кто-то дал 5,3-5,4, а кто-то – 5,7-5,8. То есть некоторые судьи мыслили очень консервативно – поставили нам оценки как дебютантам, а другие увидели в нашем катании что-то новое на тот период времени и оценили нас по достоинству. Так что не было нам проще: просто условия, в которых мы консервировались внутри страны, позволили нам вырасти в хорошую пару.

- Кстати, чуть позже, так же "выстрелили" и Екатерина Гордеева с Сергеем Гриньковым…

- Да. Конкуренция внутри страны была намного сильнее, чем за ее пределами. Надо еще вспомнить, что на чемпионате мира 1981 года, где Воробьева с Лисовским выиграли золото, было всего около десятка пар. То есть Ирина Константиновна Роднина, при всем моем к ней глубочайшем уважении, парное катание убила за те десять лет, когда лидировала и все в нем выиграла. В других странах федерации понимали – развивать парное катание бессмысленно, все равно первое место будет у Родниной. Поэтому спортивные пары начали вымирать как класс. Когда мы вышли в 1983 году на мировую арену, там еще не набралось большого количества пар, которые могли быть интересны или сильны. И то же самое было для Гордеевой и Гринькова. Это сейчас многие страны выставляют сильные пары – Канада, США, Германия, Китай… Появляются сильные пары в Италии, во Франции. А тогда были одна-две сильные пары из Восточной Германии и по одной из Америки и Канады. Это были все наши конкуренты.

- Банальный вопрос, но тем не менее, все и всем его задают – что изменилось в вашей жизни, когда вы вернулись домой с олимпийским золотом?

- Да ничего. Получили от государства 500 долларов за первое место на Олимпиаде. Никто нам не давал ни машин, ни квартир, ни каких-то безумных денег. Перед нами стоял выбор – работать до следующей Олимпиады или заканчивать и искать работу по профессии либо по призванию. Мы были молодые и решили кататься. Но никаких изменений в нашей жизни не произошло. Нас, правда, узнавали на улицах и в магазинах, что при советской действительности и философии "ты мне, я – тебе" немножко работало в нашу пользу. Было проще купить хорошее мясо в магазине либо достать или помочь достать что-то такое, чего не было на прилавке. Но никаких иных привилегий мы не получили.
- Итак, вы выступали еще четыре года. Как пришли к мысли о завершении карьеры?

- К следующей Олимпиаде мы повзрослели, а страна изменилась настолько, что стало можно выезжать и официально работать за границей. И зарабатывать валюту, а не только рубли. Мы, кстати, с Леной были первыми спортсменами, которые, не потеряв гражданство, подписали контракт с зарубежной компанией. До нас это сделали только Белоусова и Протопопов, но они из страны уехали. А мы сначала работали у Игоря Бобрина около года в его коллективе, а потом подписали контракт на работу в Америке в 1989 году с разрешения спорткомитета. Понимание же того, что надо в жизни что-то менять, пришло еще до Олимпиады 1988 года. Когда мы поняли, что Гордеева и Гриньков – серьезные конкуренты, которые нас периодически обыгрывают, решили, что нам пора начинать делать что-то другое. Не кататься же до пенсии и бороться за вторые-десятые места. И мы еще за год до Олимпиады в Калгари решили, что после нее уйдем.

- Примерно в то же время из страны начали уезжать в НХЛ первые хоккеисты – Вячеслав Фетисов, Игорь Ларионов…

- Фетисов, Ларионов, Макаров – это те спортсмены, которые были на Олимпиаде 1988 года. И мы с ними очень хорошо сдружились. Обсуждали то, что нам делать с будущим. Мы понимали, что жить и работать так, как мы это делали, уже невозможно. Мир менялся очень быстро, деньги, которые зарабатывали наши друзья из Америки и Канады, были намного больше тех, что предлагали нам. Страну нашу мы любили и покидать ее не хотели. Контракт подписали первыми. Потом это сделали Ларионов, Фетисов – подписали контракты на смешные деньги. Даже юниоры получают сейчас, думаю, больше. Но с чего-то надо было начинать. Для нас выступление в шоу было чем-то новым, и мы понимали, что прокладываем дорогу другим фигуристам. Пусть финансово нас явно недооценивали, но работа была нам очень интересна.

- Представляли ли вы себя когда-нибудь тренером в те годы?

- Точно так же, как я не хотел идти в парное катание, я никогда не хотел работать тренером. Потому что видел, что эта работа очень тяжелая, нервная и достаточно неблагодарная. Мы закончили кататься в любительском спорте, перешли в профессионалы, катались в шоу с 1988 по 1995 год. Потом у Лены появился ребенок, и мы год пропустили. Но я вытащил ее в 1996 году обратно на лед, и мы выступали до 1997-го… И все эти годы я не хотел работать тренером. Совершенно не хотел. В тот перерыв – я имею в виду 1995-96 годы – мы с друзьями занимались различными видами бизнеса. Начиная от продажи бананов, которые мы возили из сопредельной к Ленинградской области Финляндии – до торговли элитными автомобилями. Мы делали все, чтобы заработать деньги, мы их зарабатывали – но удовлетворения это не приносило никакого. И я понял, что это не то, что мне будет интересно делать в дальнейшем. И тут поступило предложение тренировать пару в Латвии. И я решил попробовать. Но пара была непростая – это был Олег Шляхов с новой партнершей. И это было буквально через год после того, как Шляхов случайно воткнул свой конек в голову Лене Бережной. Когда я получил это предложение от латвийской федерации, то позвонил Тамаре Николаевне узнать ее мнение по этому вопросу, так как она тренировала Бережную и Шляхова. Позвонил также Александру Васильевичу Матвееву, который с ними работал хореографом. Оба, не сговариваясь, ответили: Олег, если ты хочешь сесть в тюрьму или иметь большие проблемы по жизни, иди работай. А так – не рекомендуем. Дело было в том, что Шляхов был, согласно неоднократно ставившемуся разными врачами диагнозу, не совсем психически здоровым человеком. Хотя в жизни он был нормальным парнем, мне он нравился, но у него была нестандартная психологическая составляющая – он был больным человеком на тот период времени. Сегодня это регулируется, а в те времена были какие-то таблетки, витамины, смягчающие эту болезнь, но они ее не лечили. После того, как мне об этом сообщила Тамара Николаевна, я подумал около суток – и позвонил в латвийскую федерацию, чтобы дать согласие. Почему я это сделал? Потому что решил: если я смогу справиться с не совсем психически здоровым спортсменом и сделаю, что просит от меня федерация – довести их до чемпионата мира и сделать так, чтобы они там заняли определенное место, то я смогу работать как тренер и с любой другой парой. Это был для меня эксперимент, проверка – справлюсь или нет. Я справился. У меня не было ни одного инцидента на тренировках, он не то что не поднял ни разу руку на свою партнершу – вообще не было ни одной ситуации из разряда тех, что могут привести к чему-то плачевному. Ребята поехали на чемпионат мира, заняли то место, которое федерация от них просила, все были счастливы и довольны – но я, несмотря на просьбу федерации и спортсменов о продолжении сотрудничества, отказался. Решил, что на том времени, которое я им посвятил и себя проверил, наш эксперимент закончился, сказал "большое спасибо" и ушел. Я вернулся в Россию, понял, что могу тренировать, но не видел никакой интересной работы, которая могла бы меня увлечь. И тогда я посмотрел в сторону Франции. Сами понимаете, Париж… Подошел к главе французской федерации, спросил – не будет ли вам интересно, чтобы я поработал с вашими парами в предстоящем сезоне? Они сказали – да, будет. И я около двух лет проработал под Парижем с французскими парами, а также с одиночниками. Эта была очень интересная работа, и я, может быть, до сих пор ей бы занимался, если бы французская федерация не попала в очень сложную финансовую ситуацию. С ее счетов пропали деньги – пять миллионов долларов. Это случилось в выходные дни, а в понедельник люди пришли на работу и не обнаружили на счетах денег. Началось расследование, счета заморозили, а зарплату выплачивать, соответственно, прекратили. Когда я месяца два-три не получил ни франка, то решил, что в Париже заниматься благотворительностью – это достаточно дорогое удовольствие. Мы с Леной снова встали в пару, начали кататься, снова стали получать хорошие деньги – тогда, если помните, ситуация "Нэнси Керриган – Тоня Хардинг" сильно подогрела интерес к фигурному катанию, и шоу собирали полные залы по всему миру. Не зарабатывал тогда только ленивый. Но Лена была человеком из числа тех, что деньги не любят – и в декабре 1997 года она мне заявила, что приняла совместное со своим мужем решение завершить кататься и посвятить себя семье. Возразить я, естественно, не мог. Через три дня я оказался в Чикаго – и 20 декабря 1997 года началась моя американская жизнь. Чикаго стал для меня вторым домом. И я должен сказать, что несмотря на то, что с 2000 по 2010 год я работал на Федерацию фигурного катания России, более комфортно и удобно всегда чувствовал себя в Чикаго.

 Отправлено: 09.07.13 10:02. Заголовок: http://rsport.ru/ima..

© РИА Новости.Дмитрий Донской

Советские фигуристы, олимпийские чемпионы в парном катании Елена Валова и Олег Васильев с тренером Тамарой Москвиной (в центре). XIV зимние Олимпийские игры. Сараево, Социалистическая Федеративная Республика Югославия.

- В первые годы вашей тренерской работы чего было больше – импровизации или того, чему вы научились у своих наставников?

- Когда я работал со Шляховым, было не до того, чтобы импровизировать или брать чей-то опыт. Там каждый день был как на минном поле. Любая ошибка, любое неправильное слово, отведенный в сторону взгляд мог стоить очень дорого. Мне было не до воспоминаний о том, чему меня учили Тамара Николаевна Москвина или Игорь Борисович Москвин. Чистая конкретика: два спортсмена с непростой ситуацией и тренер. Жесткая работа в течение шести месяцев один на один, никого больше на льду не было. И вот она меня очень многому научила. Не кто-то, кто работал рядом со мной, а сама работа. Научила контролю, поиску нестандартных методов для продвижения вперед. Эти шесть месяцев мне дали очень много. Работа во Франции была интересной, но… Понимаете, это Франция, там по жизни никто не напрягается. Там было все спокойно, красиво, обед на Елисейских полях. Я правду говорю – до сих пор бы там работал, если бы не печальная ситуация с финансами. Это было очень хорошее, позитивное время в жизни, когда я наслаждался Парижем, несложной работой со спортсменами, с которыми, кстати, до сих пор дружу, но она меня вряд ли чему-то научила. А вот работа в Чикаго научила меня финансовой дисциплине и самодисциплине – то есть, умения работать со спортсменом фиксированное время, отдавая ему 100 процентов внимания. Первые три месяца в Чикаго я работал без выходных, и первый урок у меня начинался в 5.45 утра. Начинал я работать с группой детей, которым было 12-16 лет. Уровня от "новисов" до юниорского. Вставать мне приходилось в 4.15, выезжал я из дома в 4.45. Через три месяца стресс вылился в заболевание, которое в Америке называется shingles. Смысл в том, что вирус, вызывающий в детстве ветрянку, потом в нашем организме "спит", но в какой-то момент может напасть на нерв и вызвать высыпания на коже и очень резкий зуд. У меня это произошло на лице. Я не знал, что это такое, приезжаю в больницу, температура высокая, делать ничего не могу – а мне так спокойно говорят: а, у тебя shingles. Такой же интонацией, которой бы сказали: а, у тебя насморк. После всех анализов положили в палату, продержали 24 часа под капельницей – все нормально, ничего нет. Врачи, кстати, до сих пор не знают механизма этой болезни, но точно известно, что она от стресса. Каждый день вставать в 4 утра – при том, что вечернюю жизнь никто не отменял. Рестораны, встречи… Вот и спал я по три часа максимум, работал на языке, который не понимал в полном объеме – только набор рабочих фраз – и это было очень сложно. Но те три месяца мне очень много дали. Потом в нормальной работе ничего сложного уже для меня не было. Встать в 4.30, выйти на лед, видеть какие-то недочеты и делать замечания – это было уже не так сложно. Но должен сказать, что эти три месяца кое-что у меня и отняли. Я был тогда во второй раз женат, моей супруге Америка не нравилась, а у меня в России не было работы. Мы летали друг к другу на встречи на выходные в Париж. Она из Питера, я из Чикаго. В пятницу вылетаем, в субботу-воскресенье вместе, потом обратно на работу. Это тоже стресс. Билеты стоили не безумных денег, раз в две недели можно себе было это позволить, но такая жизнь стала мягким началом нашего расхода. Который закончился в начале 2000-х нашим официальным разводом и тем, что ребенок остался с матерью, а я один в Америке. Так что, наконец-то отвечая на вопрос, у кого я учился, могу сказать так – меня учила жизнь. Безусловно, я использую какие-то методики Тамары Николаевны, какие-то приемы Игоря Борисовича, у которого я научился прыгать тройные прыжки. Упражнения, мелкие секреты я взял оттуда. Но это, наверное, процентов 30 моего тренерского багажа – а всему остальному я научился на своем опыте.

- Когда у вас появились настоящие тренерские амбиции?

- Когда я решил работать с Тотьмяниной и Марининым. До этого была работа с детьми, получение денег, оплата счетов – и все.

- Скучно стало?

- Нет. Просто захотелось доказать себе, что я могу это сделать. Что могу довести людей до той планки, где я был. Я поставил задачу – мы должны быть первыми. Это было сложно, несмотря на то, что спортсмены были талантливые и интересные, как люди – хотя и непростые. Но я поговорил с ними, понял, что мы смотрим в одном направлении – и решил идти. Я не предполагал, насколько сложен будет этот путь. Он был безумно сложным. Но очень интересным.

- Какие моменты были самые сложные – может быть, даже такие, когда хотелось все бросить?

- У меня таких моментов не было. Спортсмены мои хотели все бросить – это да. Был момент, когда Макс Маринин собрался улетать обратно в Россию, и мне пришлось с ним долго разговаривать, чтобы оставить работать в Чикаго. Что же касается меня… Каждый день был сложным, потому что приходилось постоянно переступать через себя, через не хочу и не могу – и заставлять спортсменов переступать через себя. Тем более мы катались одни, у нас не было спарринг-партнерства, а это то же самое, как улучшать самого себя, сидя в одиночной камере. Для любого это сложно. А я делал это первый раз, шел почти вслепую, вспоминал, как мы с Леной прошли этот путь, как поднимались туда, что делала с нами Тамара Николаевна. Что было хорошо, какие ошибки она делала… Я использовал все это в работе с Тотьмяниной и Марининым. Но, еще раз, я не хочу сказать, что это было только тяжело. Это было и интересно.
- Это совсем другая работа, не похожая на то, что было в Латвии или Франции?

- Абсолютно другая. Другой уровень стресса, другие задачи, иногда после рабочего дня я просто не мог заснуть – все крутилось в голове. И работу с детьми при этом никто не отменял – за счета надо было платить, а зарплату в течение первых полутора лет с Тотьмяниной и Марининым я не получал. Работал на добровольных началах. Спортсменов я расселил по семьям, не надо было платить за жилье какое-то время, хоть и неудобно им было ездить на каток, далеко. Но надо было платить за транспорт – машина на мое имя, бензин. Каток – льда бесплатно никто не давал. Еда - спортсмены должны хорошо питаться, чтобы хорошо кататься. Я работал с 6 утра до 8 вечера. Сначала с детьми, потом с 8 до 10.30 – с Таней и Максом, потом снова дети. Перерыв на обед с 12.30 до часа, дальше до двух часов дня снова Таня и Макс. В два приходили дети после школы, с которыми я работал до вечера. И такой марафон у меня был каждый день все эти годы. Вообще должен сказать, что ничего в жизни мне легко не давалось – кроме периода во Франции. Каждый шаг был против движения, против ветра. Это было тяжело.

- Помню момент, когда Тотьмянина и Маринин вообще перестали ошибаться и дошли до какого-то космического уровня. Все понимали, что именно они фавориты Олимпиады. Тогда не стало легче?

- Нет. Для начала сложно было их до этого уровня довести. Кстати, когда они ко мне пришли, они были далеко не внизу. Я их взял с шестого места на чемпионате мира. Но каждое передвижение на одну ступеньку наверх на этом уровне дается безумно тяжело. И когда ты уже залезаешь туда, ты понимаешь, что останавливаться нельзя – и становится еще сложнее. Идти куда-то надо – но куда? Для молодого тренера – если не по возрасту, то по опыту, для спортсменов, которые на этом уровне никогда не были, найти правильное направление движение и сделать еще один шаг – очень сложно. Трудно было найти правильных людей – тех, кто на 100 процентов отдается своему делу. И сейчас, если посмотреть на российских специалистов – на пальцах одной руки можно пересчитать тех, кто профессионально и с любовью относится к своей работе.

- Когда приехали на Олимпиаду в Турине, сравнивали свое состояние с тем, что испытывали, будучи спортсменом?

- Конечно. Когда я был спортсменом, все было легко. Потому что ты выходишь и знаешь, что можешь, а что нет. Перед началом выступления ты слышишь последнее слово тренера, которое приводит тебя в рабочее состояние – и вперед. А здесь ты с другой стороны борта – и это последнее слово надо найти. Это очень сложно. Тотьмянина призналась мне после Олимпиады, что именно то, что я сказал, позволило им откататься идеально чисто. Потому что тренировка перед произвольной программой была очень тяжелая. Таня упала четыре раза – она за весь сезон столько не падала. И мне нужно было найти правильные слова – не после тренировки, а после шестиминутной разминки перед началом программы. Если ты их находишь – все получается. Если нет – значит, ты, так скажем, не совсем хороший тренер.

- Что именно сказали – секрет?

- Я им сказал то, что нужно было Тотьмяниной и Маринину услышать в тот момент. Дело в том, что Тотьмяниной я мог говорить одно, Марии Мухортовой – другое, Виктории Волчковой – третье, а Фуми Сугури я вообще ничего не говорил, потому что она в этот момент общалась с космосом, и ей слов было не нужно. Когда ты работаешь со спортсменом, то начинаешь понимать, какие слова кому нужны и как они могут подействовать. Поэтому чем дольше ты работаешь со спортсменом, тем лучше у тебя получается использовать силу слов в этот кульминационный момент.

- На сколько процентов от этих нескольких слов зависит результат?

- 50 на 50 точно. Спортсмены далеко не глупые люди, как их зачастую представляют. Они знают свои возможности, свое тело. Проблема в том, что стресс, адреналин, сбивают их с настроя. И спортсмен не может сам вернуться к пониманию ситуации. Но он на этом уровне – как хорошая машина. Любое движение винтиком может привести к колоссальным изменениям. Почему Макс Ковтун не смог на чемпионате мира не смог сделать то, что должен был сделать? Явно не потому, что Лена Водорезова или Татьяна Анатольевна Тарасова не знают, что говорить. Просто потому, что он еще не машина. А "Запорожец", с которым еще работать и работать. То есть, мы сначала делаем хорошую машину, готовую идти на рекорд – а затем последним движением, жестом, словом, шлепком – кто чем – делаем последнюю настройку, которая позволит суперболиду обеспечить максимальную скорость.
- Почему не получилось с Волчковой? Началось же ваше сотрудничество феноменально: она выиграла этап Гран-при впервые в жизни.

- Тот сезон вообще был лучшим в ее карьере – если не считать, что она заболела воспалением легких и пропустила чемпионат России. И на фоне этого заболевания плохо выступила на чемпионате Европы. А на чемпионате мира под моим руководством у нее был лучший результат за все время ее катания – и лучшее катание. Единственный, действительно, выигранный этап Гран-при. Это был результат той работы, которую мы провели. Почему мы не смогли продолжить работать вместе? По причинам, которые не касались меня или нашей совместной работы. Не потому, что у нас работа не сложилась или, как часто писали, из-за того, что я был тираном и довел ее до такого состояния. Она нашла себе молодого человека в Чикаго и успешно вышла замуж. Потом Волчкова в межсезонье, когда уезжала, пришла ко мне в слезах. Потому что понимала – та работа, которую мы делали, приносила результат. Я предлагал ей найти какие-то варианты – чтобы она, допустим, часть времени проводила в России, а часть в Чикаго. Нет, она сказала: я должна уехать. Жаль, потому что ее потенциал был далеко не исчерпан. У меня есть видео, как она делает тройной флип со шпагатом в начале прыжка. Больше десяти метров в длину пролет. Огромный был потенциал.

- Вы еще работали с Фуми Сугури…

- С ней было сложнее. Японское мышление очень отличается от нашего. Но даже несмотря на это, прогресс в какой-то момент был. Я верю в то, что работа в любом случае приносит результат.

- После того, как Тотьмянина и Маринин стали олимпийскими чемпионами, вы оказались на распутье?

- Я был достаточно уставший, мне было тяжело. И когда Валентин Николаевич Писеев подошел ко мне в Турине и спросил, что я собираюсь делать, я ответил - хочу отдохнуть. А потом наберу группу молодых спортсменов и посмотрю, что получится. Мне было интересно, потому что с молодыми фигуристами на тот период времени я никогда не работал. Либо совсем дети - либо топы. А это были юниоры, которые могли вырасти. Но я уперся в российскую действительность. Наши юниоры оказались настолько неуправляемы и неорганизованы, что через полгода я распустил всю группу. И сказал себе: стоп. Уехал в Питер, занимался своими делами, а потом, когда я уже ехал в аэропорт с намерением вернуться в Чикаго, мне позвонил тот же Писеев. "Олег, у нас сложная ситуация с Марией Мухортовой и Максимом Траньковым, очень бы хотелось, чтобы ты их взял и привел в порядок". Что там была за ситуация, я, конечно, хорошо знал. Ответил - Валентин Николаевич, у меня через полтора часа самолет в Чикаго. Подумаю и в течение трех дней позвоню. Думал над тем, стоит ли мне возвращаться с нелегкими спортсменами туда, где я совсем недавно был - или сказать: нет, спасибо, и продолжить заниматься с американскими детьми и зарабатывать себе на пенсионный фонд. Три дня меня раздирали сомнения, но потом игла адреналина пересилила и я ответил: попробую. Через четыре дня вернулся обратно в Питер, Сели в кафе на Садовой с Мухортовой и Траньковым и начали разговаривать. Послушал, что они хотят, сказал им, как я вижу нашу работу - и мы начали. Первый год был очень успешным. Потом начались личностные сложности - между Траньковым и мной. Именно личностные. Как у спортсмена таланта у него столько, что хоть лопатой греби. Как человек же он сложный. Было жесткое противодействие с его стороны, но я решил, что раз уж взялся за этот проект, то должен его довести до конца. Возникли еще сложности с руководством федерации. Когда я брал пару, была обещана помощь - но ее не было. Мало того, когда я сделал из Мухортовой и Транькова нормальную пару с хорошими элементами и более-менее стабильным катанием, их всегда ставили ниже конкурентов. И это была работа федерации, которая сделала ставку на других спортсменов, которые не были лучше, чем Мухортова и Траньков. Когда спортсмены катают программы чисто, а конкуренты с ошибками и их ставят выше - от этого настроение не улучшается. Особенно обидно было в олимпийский сезон, когда Мухортова и Траньков на чемпионате Европы откатались очень хорошо, но их грубо затоптали ногами.

- Падение Максима на Олимпиаде было случайностью?

- Уверен, что это был результат неправильного судейства на чемпионате Европы. Их обоих просто убило, что их убрали как на чемпионате России, так и на чемпионате Европы, хотя они катались хорошо. Спортсмены перестают верить в справедливость, в себя. Это неверие, плюс не самый лучший контакт между тренером и спортсменом, стресс на Олимпиаде во что-то должны были вылиться. Вылилось в срыв прыжка, который он не срывал никогда.

- Что-то могли в работе с Мухортовой и Траньковым сделать по-другому?

- Думаю, что да. Я не идеальная личность, я тоже делаю ошибки. Но поймите: я ведь не один работаю. Траньков контактировал с моим хореографом, с людьми, занимающимися ОФП, спонсорами. Сначала все относились к нему позитивно и доброжелательно. Потом несколько настороженно. А закончилось тем, что все без исключения, кто работал в моей команде, не хотели быть с ним рядом. От него шло столько негатива на всех, что никто не выдерживал. Насколько мой хореограф, Матвеев, позитивный по жизни - но с ним он не мог работать вообще. Макс непростой человек. Он может залезть в душу так глубоко и незаметно, что ты подумаешь - это твой лучший друг. А потом взрывался внутри и превращал тебя неизвестно во что. Просто я никому и никогда не позволял залезать ко мне в душу. Поэтому и смог пережить это. А другие не смогли.

- Если бы вернулись в 2006 год к моменту предложения Писеева работать с ними, что бы сделали по-другому?

- Просто не взял бы их.
- Цикл работы с Машей и Максимом отнял у вас больше нервных клеток, чем цикл с Тотьмяниной и Марининым?

- Больше. За три года работы с Мухортовой и Траньковым я потратил в два раза больше энергии и сил, чем за шесть лет работы с Тотьмяниной и Марининым. Потом начал было работать с Мухортовой и Бланшаром, пошло хорошо, но мальчик не выдержал. И я ушел на отдых, потому что сам стал "разваливаться". Начала болеть спина, колени, много чего. Я поехал лечиться, приводить свое тело в порядок. Потратил на это два года.

- Последний вопрос такой - в Сочи хотите?

- А я туда в любом случае приеду. Мои итальянцы (Николь Делла Моника и Маттео Гуаризе, которых тренирует Васильев - прим.автора) туда уже попали. Это, конечно, "туристическая" поездка - борьба за 10-12-е места. Но я уже сошел с иглы адреналина. Два года приводил себя в порядок - и чувствую себя очень комфортно.

P.S. Этот разговор состоялся в марте 2013 года. А в мае Олег Васильев вернулся в Санкт-Петербург и начал работать с парой Катарина Гербольдт/Александр Энберт. Продолжение следует?


http://sochi2014.rsport.ru/sochi2014_analytics/20130705/671539704.html

 Отправлено: 16.08.13 16:52. Заголовок: Интервью с Максимом ..

Интервью с Максимом Стависким

Взято в с/к Олимпийский 9.08-2013

- У тебя получился очень насыщенный предыдущий сезон, особенно его конец, который плавно перетёк в текущий. В начале лета сразу два предложения: от Жубера и от Жени Плющенко?
Максим: Сначала Женя. С ним мы давно разговаривали. Он хотел, чтобы я с ним поработал, выражал желание. У меня, в связи с нашим проектом, нет времени, я не всегда в Москве. Летом хочется отдохнуть после всех гастролей, поэтому это одна из причин, почему не срослось с ним раньше, а с другой стороны - это спортсмен высочайшего уровня. На самом деле, огромная ответственность ставить ему, тем более такой важный сезон – олимпийский. Было немножечко... нет, не боязнь, но ощущался груз ответственности на плечах. С Женей, оказалось, достаточно легко работать. Мы выбрали музыку, не буду говорить какую, пусть он сам скажет. У меня на компьютере стояла, она ему понравилась, навеяла какие-то воспоминания, даже какую-то ностальгию. Все-таки спорт – это наша жизнь. Когда ты уходишь после соревнований из спорта, ты, конечно, ностальгируешь, даже ломка иногда начинается, вроде надо продолжать работать, тренироваться, а это все исчезает. И, конечно, воспоминания о годах, прожитых в спорте; соревнования, борьба. Такие мысли крутятся в голове во время исполнения этой короткой программы.
Поставили короткую программу, причем Женя очень ответственно подходил к вопросу, даже когда я говорил ему – «Женя здесь у тебя уже разбег на четверной прыжок – давай уже сам». Женя говорил – «нет, нет, шагами до четверного прыжка доходим, нельзя давать шансов другим». То есть шаги, шаги, минимум беговых шагов. Он хочет быть другим по хореографии. К сожалению, я не могу с ним работать круглый год, чтобы эту хореографию поддерживать. Это уже на Жениной ответственности, ведь он будет дальше тренироваться и исполнять. Думаю, будет хорошо на самом деле.
- То есть не исключаешь возможности, что что-то выбросят?
Максим: В принципе, всегда что-то выбрасывается, переделывается. Это понятно. На первом плане будут сложнейшие четверные прыжки и комбинации, поэтому, если что-то смущает и сбивает, конечно, поменяет. Поскольку у меня на фоне Брайана и не только, опыт немножечко появился в работе с одиночниками. Я стараюсь не быть диктатором на льду, и когда Женя говорит – «мне здесь сложно, давай по-другому», - я стараюсь придумать так, чтобы устраивало всех. Если ему удобнее повернуть направо, - мы делаем поворот направо, т.е. облачаем в какую-то определенную форму. Я с ним встречался в конце июля, Женя сказал, что ему все удобно в КП. Думаю, не будет ничего выбрасывать.
- У Жубера музыка «Oblivion» в КП, у Жени тоже медленная музыка. Два одиночника, которые совершенно не в своем стиле решили катать КП.
Максим: Очень хорошо, что не их стиль, надо попытаться поменяться, быть немножко другим, они этого хотели. Женя конкретно сказал, что ему необходимо стать другим – это, во-первых. Во-вторых, у него музыка хоть и медленная, но это не значит, что она нудная. Она развивается. У него была мысль взять быструю, - мы даже начали ставить, но, когда он услышал эту музыку, захотел именно ее. Мишин, приехав посреди нашего сбора, отверг медленную и предложил ставить под быструю музыку. Через 2 дня он подошел и сказал, что чем больше слушает эту музыку, - медленную, - тем она ему больше нравится. В результате они оставили ту, которую я предложил.
- Мишин вмешивается в постановку, я имею в виду хореографию?
Максим: Мишин не может не вмешиваться. Не столько в хореографическую постановку, сколько говорит – ребята это сложно, давайте проще сделаем, мне кажется, здесь руки шире, но проще. Примерно так.
- Жубер в интервью сказал, что короткая программа прошла для него легко, и он уверенно себя в ней чувствует?
Максим: Да, с Брайаном мы поставили намного быстрее. Я с ним уже работал, это привычно, мы чувствуем друг друга. В первый же вечер перелопатили музыку, я предложил танго. Брайан сказал, что танго он не привык делать, более того, - что не выкатает. Я ответил, что у него будет не чистое танго, а определенный танец под такую музыку. Не обязательно танцевать аргентинское танго, делать характер, нет такой необходимости. Брайан решил попробовать. Мы начали делать танец, и тут все тренеры подошли, сказали, что очень приятно, что он взял такую музыку. Это необычно для него, новое направление, и когда программа была поставлена, - я не знаю искренне, не искренне, - говорили, что всем программа понравилась. С Брайаном разговаривали о том, что необходимо еще встретиться, поработать, еще раз посмотреть, почистить, может быть, что-то поменять. Программа, мне кажется, удалась, и Брайан с ней справляется. Видно, что ему катать ее комфортно. Есть большая надежда, что и он ничего из этой программы не выкинет.
- Ты будешь присутствовать на этапе Гран-при в Москве? У тебя там несколько подопечных собираются выступать.
Максим: Если не совпадет со съемочным днем. Сейчас идет работа над проектом «Ледниковый период». У Боброва-Соловьевой ведущий тренер Жулин, хореограф - Петухов. Я, конечно, приду, посмотрю, поддержу вне катка. Дай Бог, чтобы ребята хорошо проехали.
- Давно известно, что Яна Хохлова у вас в группе, помогает тренироваться. Как я понимаю, чтобы была возможность наглядно показывать партнершам их партии, и, соответственно корректировать катание девочек?
Максим: Это большой плюс, потому что работает мужская команда – нет ни истерик, ни криков на льду. Достаточно все спокойно, на позитиве, идет нормальная работа. Приходится иногда гавкнуть, всё это, обычно, от меня исходит. Я исполняю роль этакого «гестаповца».
- Не надо себе ярлыки приклеивать. Тебя кто-то назвал так в прошлом сезоне, так и пошло.
Максим: Я дрессирую их, Саша возлагает на меня тот цикл, когда можно перегрузки делать. Саша – человек очень добрый в душе, жалеет, а я их безжалостно гоняю. Это дает результат, ребятам нравится. В этом плане я выполняю ведущую роль – роль «гестаповца», заставляю из-под палки: еще прокат, еще кусок, три раза подряд дорожки. Меня так тренировали и на основе своих тренировок, я работаю с ними. Я знаю, что это помогает, оказывает свое влияние, поэтому применю к другим. И раз это дает результат, значит правильный подход.
Яна же в этом коллективе необходима в качестве «женского взгляда». Она была старшим тренером по танцам в Российской сборной. Очень хорошо знает правила, знает обязаловку. Она очень сильно помогает. Она легкая, очень спортивная, с ней удобно делать поддержки, тем более мы прошли один проект вместе. И если мы не скатаны, не пара, то, по крайней мере, имели общение и катали танец. Она приносит неоценимую помощь, с ней удобно. Сейчас показывали кусочек ребятам – три-четыре шага – пока они учили, шлифовали, - мы поставили дальше.
- У Шпильбандта уже больше 20-ти пар? Такое впечатление, что это вселенское перемещение.
Максим: Они приходят, уходят - я не вникаю. На самом деле – проходной двор. Я не хочу даже комментировать, я не анализирую работу Шпильбандта. Видел на youTube запись танца Рязанова-Ткаченко, их короткую программу. Я, к сожалению, там не увидел ни Шпильбандта, ни Горшкова, ни Рязанову, ни Ткаченко. Это была другая пара, другие тренеры. Очень удручающее зрелище. Надеюсь, что ребята поменяют танец к сезону и смогут себя достойно показать. У меня достаточно своих пар, достаточно своей работы, чтобы вникать в дела Шпильбандта.
- В Латвии был на сборах?
Максим: Нет, я не был в Латвии, я помогал здесь с новым фильмом.
- Не секрет, что за фильм?
Максим: В интернете сайт есть, фильм называется «Чемпионы».
- Ты там был в качестве консультанта?
Максим: Я был консультантом по фигурному катанию. Позже дали роль Олега Шляхова, первого партнера Лены Бережной.
- У тебя отрицательная роль?
Максим: Я не считаю, что отрицательная роль - плохая роль. Дмитрий Дюжев - режиссер - был доволен, ему понравилось работа, слава Богу. Самое трудное было исполнить роль Олега Шляхова, - это недолго, около 5-7 минут в плане фигурного катания. Фильм состоит из пяти историй спортивных чемпионов: Ковальчука, Журовой, Бережной-Сихарулидзе, Круглова и Илюхиной. Делается пять 30-ти минутных фильмов, из них складывается один полнометражный. Сюжет о фигурном катании делали на базе истории Сихарулидзе-Бережной. Показать отношение тренеров со спортсменами, спортсменов друг с другом, как происходят соревнования, тренировки. Например, Дмитрий мне задавал вопрос, - какие могут быть фразы во время программы, общаются, не общаются фигуристы во время танца? Т.е. нужно было объяснить человеку, который с фигурным катанием ничего общего не имеет, специфику этого самого фигурного катания. Работы было много, отчасти мучительной. На самом деле, я получил колоссальное удовольствие, большой опыт, мне было очень интересно. Даже есть какая-то смутная, легкая, трепетная надежда, что не в последний раз.
- У тебя получился очень насыщенный сезон – и тренер, и хореограф, а теперь еще и консультант в кино, даже снялся в роли. И там, на сборах, и сям на сборах.
Максим: Отдыхать в гробу будем.
- Да что же ты так?
Максим: Вот когда будет 60 лет – с бокалом коньяка, на закате, в море, на своей маленькой, но скромной и приятной яхте я буду отдыхать. Или на балконе своего дома.
- У тебя есть яхта?
Максим: Может когда-нибудь будет, надо работать. Вот тогда и сможем отдохнуть, а сейчас нужно пахать, пока есть возможность. Так работать, как нам дает Илья – это уникально. Нигде такого в мире нет. Плюс тренерская работа. Мне это интересно, приятно, я вижу, что приношу пользу людям.
- Не зря я тебе в прошлом сезоне говорила, что тебе очень нравится быть тренером?
Максим: В любом случае, нравится чувствовать себя полезным. Когда что-то подсказал, применил что-то, и люди довольны. Именно это вызывает удовлетворение от работы.
- Ты отдохнуть хоть успел?
Максим: Недели две, и то они разбиты были. Насыщенный год.

Виктория Поплавская

http://forum.1tv.ru/index.php?showtopic=452471

 Отправлено: 16.08.13 18:08. Заголовок: Gela пишет: Постави..

Gela пишет:

цитата:

Поставили короткую программу, причем Женя очень ответственно подходил к вопросу, даже когда я говорил ему – «Женя здесь у тебя уже разбег на четверной прыжок – давай уже сам». Женя говорил – «нет, нет, шагами до четверного прыжка доходим, нельзя давать шансов другим».

Это радует.

Gela пишет:

цитата:

Саша – человек очень добрый в душе, жалеет, а я их безжалостно гоняю. Это дает результат, ребятам нравится.

 Отправлено: 11.09.13 11:44. Заголовок: «Я больше не смогу р..

«Я больше не смогу работать тренером»



Знаменитый тренер по фигурному катанию Тамара Москвина призналась «НВ»,
что этот сезон станет для неё последним в карьере

Минувшим летом посетитель Академии фигурного катания мог обнаружить на информационном стенде любопытнейшую вещь. В расписании тренировок стали соседствовать фамилии «Москвина» и «Васильев». Фамилии тренеров, ещё совсем недавно считавшихся антагонистами, чьи ученики спорили за высшие награды. За комментариями корреспондент «НВ» обратился к Тамаре Николаевне Москвиной, посетив одну из тренировок новоиспечённого тандема.

– Тамара Николаевна, если не секрет, что стоит за этим сотрудничеством? Ещё несколько лет назад о подобном и помыслить невозможно было...

– Я давно пыталась найти тренеров, которые продолжили бы продвигать парное катание в Санкт-Петербурге. Я старалась, чтобы вместе со мной начинали работать и другие наставники, чтобы количество тренеров парного катания не сокращалось. Например, вместе с моей группой катались ученики Алексея Соколова, Оксаны Казаковой, Артура Дмитриева, Елены Бережной.

Но так сложилось, что Артур Дмитриев уехал работать в Москву, и это нормально: и прежде многие специалисты перебирались в Первопрестольную – начиная со Станислава Жука. Лене Бережной всё-таки не удаётся полностью сконцентрироваться на тренерской работе. Во-первых, у неё двое маленьких детей, а во-вторых – она художественный руководитель Ледового театра. И ей просто не разорваться...

Поэтому, когда я узнала, что Олег Васильев, в первую очередь тренер олимпийских чемпионов и в самую последнюю – мой бывший ученик, ищет работу в Петербурге, я подумала: «Хорошо. Мы с Олегом конкурировали. Наши пары конкурировали. Но конкуренция эта была на благо российского спорта, питерского парного катания». Да, были какие-то трения. Но я сказала себе: «Тамара, будь выше этих мелочей. Кто из петербургских тренеров показал в парном катании работу высокого, международного уровня? Великовы и Васильев. Поэтому, если ты хочешь, чтобы парное катание развивалось, подумай, кто это может сделать». И я ему сказала: «Олег, я работаю последний сезон. Хочешь – присоединяйся. Начинай здесь работать».

Да, я сама предложила Олегу подумать о том, чтобы работать вместе, в одной группе. Мы обсудили детали сотрудничества, и пока у нас всё складывается. Иногда я ему говорю: «Товарищ бывший тренер моих бывших конкурентов! Посмотри с критической точки зрения на такой-то элемент в исполнении Юко и Саши! И выскажи свои критические замечания, которые высказал бы, будучи моим оппонентом».

Я в свою очередь даю кое-какие советы, которые, надеюсь, ему помогают. Мы организовали дело таким образом, чтобы Олег начал работать с парой Гербольдт – Энберт. Потому что ребята подошли к тому уровню, когда они могут вновь войти в сборную России. Возможно, после Олимпийских игр. А может быть, и сейчас.

– Словом, назрел момент объединить усилия...

– Да. Потому что очень многие специалисты и спортсмены уезжают из нашего города. Причины я не хочу перечислять. Это данность. И этот процесс не остановить. Но поскольку мы сами никуда не хотим уезжать из Санкт-Петербурга – ни в Москву, ни за рубеж, хотим продолжать работу здесь, – значит, нужно объединить усилия. Чтобы продолжать заниматься нашим любимым видом фигурного катания. Тем более что он на сегодняшний день не настолько популярен, как одиночное катание. Если уж страны, которые раньше воевали между собой, находят точки соприкосновения, почему простым российским тренерам Васильеву и Москвиной не найти точки соприкосновения, чтобы вместе продвигать наш вид в родном городе?

А ещё... Мне – 72 года. Я давно нахожусь в пенсионном возрасте, но продолжаю работать. И трезво оцениваю свои возможности и чётко осознаю, что наступит тот момент, когда я больше не смогу работать тренером. И я не хочу говорить: «После меня – хоть потоп». Если мне не удалось создать, вырастить рядом с Юко Кавагути и Александром Смирновым ещё несколько молодых пар – их преемников, то пусть это сделают другие тренеры. В данном случае – Олег Васильев. Мы не объединяемся против кого-то. Мы объединяемся, чтобы двигать дело.

И вообще. Давайте начистоту. Что нам делить? Я ни в коей мере не ставлю под сомнение тренерские достижения Васильева. Потому что подготовка олимпийских чемпионов Тотьмяниной – Маринина, а затем и пары Мухортова – Траньков, которые также входили в число ведущих в мире, – это факт. Олег давно уже самостоятельный тренер.

– Многие считают, что поводом для миграции спортсменов из Петербурга в Москву являются лучшие условия в Первопрестольной. В том числе и финансовые.

– Я бы не стала данный вопрос акцентировать подобным образом. В этой миграции много составляющих. И наличие партнёра, и условия, и близость федерации (ФФКР), и тренерский состав, и возможность привлекать дополнительно высококлассных специалистов. Вы видите за всем этим деньги. А я вижу содержание. Потому что и здесь, в Петербурге, можно это всё организовать. Но, видимо, мы не смогли этого сделать должным образом.

– Но после Игр в Сочи этот денежный поток обмелеет?

– Уверена, что ничего не иссякнет. Всё будет развиваться, спортсмены будут кататься, тренеры – работать. После Сочи те катки, которые построены, те люди, которые подготовлены, никуда не исчезнут. Поэтому я как раз не вижу никакой трагедии. Зачем спортсмены переезжают в другой город? С надеждами улучшить катание, улучшить условия, чтобы совершенствоваться. Можно их в этом винить? Нет! Только приветствовать. Ну а нам, петербургским специалистам, нужно думать, чтобы условия для спортсменов у нас были не хуже, чем в других местах. К вышесказанному я бы добавила вот что... Хочется, чтобы наши болельщики не только сидели за компьютерами и читали блоги-форумы. Пусть болельщики приходят в академию на соревнования! Вход-то бесплатный. Пусть смотрят, поддерживают спортсменов. Для них ведь это очень важно – такая вот поддержка.

– Довольны ли вы новыми программами Юко Кавагути и Александра Смирнова, которые вам вновь поставил Пётр Чернышёв?

– Я довольна. Честно. Но эти наши мысли и оценки сейчас никому не нужны. Вот когда всё будет полностью реализовано и за это ребята станут получать хорошие оценки у судей и занимать соответствующие места – тогда мы сможем во всеуслышание сказать, довольны ли мы. Можно говорить дизайнеру шьющегося костюма: «Это будет шедевром!» Но он станет шедевром, только когда будет закончен, надет и в нём выйдут на подиум, на суд тех, кто этот костюм оценит.

– Представьте, пожалуйста, новые программы. Их замысел, логику.

– Музыка для короткой программы – фантазия Маргариты Адясовой на тему песни «Катюша», исполненная группой Feelармония. Идея программы: судьба Юко Кавагути, японской девочки, бывшей одиночницы, вставшей в пару с русским мальчиком. Соответственно, начало музыки выполнено в японской стилистике... (Юко включает на плеере мелодию: слышны японские мотивы, лирическая тема, пока ещё далёкая от «Расцветали яблони и груши...».) Очень удобная мелодия для исполнения самых сложных элементов в короткой программе. При этом музыка звучит современно. Здесь есть голос, виолончель и много чего ещё... Всё это записывали месяца три. (В этот момент начинает едва-едва проступать знакомая мелодия «Катюши».) А вот японская девушка вливается в Россию, появляется молодой человек, приглашает её на русские плясы, и в конце они зажигают публику совместным праздником. (Идёт нарастание ритма, всё заканчивается бравурным аккордом...)

Это, безусловно, программа с прицелом на Игры в Сочи, дань уважения русской культуре. А ещё в какой-то степени это история спортивной жизни Юко и Саши.

А вот музыка для произвольной программы – симфония Чайковского на сюжет поэмы Байрона «Манфред» – вам не понравится. Да и лично для меня она тяжёлая. Её трудно слушать отдельно от визуального ряда. Как кто-то нам написал: «Все умерли». Я хотела скомпоновать музыку несколько иначе, но Петя выбрал именно этот вариант. Тема программы – судьба людей, которые творят искусство. Их вовлечённость в этот процесс, видение своей цели, возвышение над обыденностью, сложности и препятствия, возникающие перед ними. И всё равно – триумф художника, творца, несмотря ни на что увидевшего реализацию своей мечты.

Данный сюжет – он диктует настроение программе, и моя мечта (хотя у меня никогда их не бывает) – «стоячая» овация в концовке. Хочется, чтобы Юко и Саша со своей увлечённостью, настроением, стремлением к мечте выступили так, чтобы публика отреагировала не только на сложность, но и на саму программу. А не так, чтоб: «Ах, какая у них постановка! Жалко, что у них не получился такой-то элемент!..»

– В чём особенности нынешнего сезона по сравнению с предыдущими олимпийскими? Или хотя бы по сравнению с «ванкуверским», четырёхлетней давности?

– Главное – Игры проходят дома, в России. И буквально ежедневно я слышу: «Ну, как вы готовитесь? Вы нас не подведите! Ждём! Надеемся!»

– Накачка «сверху»?

– Нет, что вы. Мы слышим это от обычных людей. Да, мы ощущаем ответственность, где бы ни выступали – в Сочи или где-то ещё. Но сейчас особенно хочется сделать праздник. Для нашего народа. Для всех людей, которые приедут на Игры. Доставить им всем удовольствие. Тем более моя профессия по сути своей – доставлять людям удовольствие.



// Беседовал Олег Алексеев. Фото Интерпресс


http://nvspb.ru/tops/ya-bolshe-ne-smogu-rabotat-trenerom-52198

 Отправлено: 11.09.13 20:36. Заголовок: Артур ДМИТРИЕВ: «Мы ..

Артур ДМИТРИЕВ: «Мы много и глубоко работали над отдельными элементами»



В ближайшее время фигуристы сборной России выступят на международных предсезонных турнирах и этапах Кубка России. В числе таковых ученики олимпийского чемпиона Артура Дмитриева. Две его пары Анастасия Мартюшева – Алексей Рогонов и Юлия Антипова – Нодари Маисурадзе на прошлой неделе представили новые программы на прокатах в Сочи. О готовности спортсменов к сезону и о задачах, которые стоят перед ними, рассказал тренер Артур ДМИТРИЕВ.

-- Что можете сказать о двух ваших парах, которые участвовали в сочинских прокатах?

-- За последнее время ребята прибавили очень сильно. Летом проделали большую работу. Программы поставили интересные, высокого уровня. А когда ребята чувствуют, что программы получаются, то это сказывается на катании.

Мы много трудились над отдельными элементами. Причем, очень глубоко. Не могу сказать, что мы переучили спортсменов. Но все элементы: вращения, дорожки, шаги, тодес, выбросы, прыжки отрабатывали с ребятами детально. Не поверхностно копали, а глубоко. И хотя пока не все изменения заметны, но запас достаточный.

Эта характеристика в основном касается пары Мартюшева – Рогонов. У Антиповой и Маисурадзе несколько иная ситуация. Они уходили, переходили, искали другого тренера. Но в итоге Федерация настояла, чтобы ребята остались у меня. По крайней мере, на этот год. Сейчас эта пара работает только со мной. Они даже тренируются на другом льду, не пересекаясь с остальными ребятами нашей группы. Мартюшеву – Рогонова, Гайнетдинову – Бич, Митину -- Шевчук тренируем мы с Натальей Евгеньевной Павловой.

-- Летом Юля и Нодар готовились к сезону с остальными?

-- Нет. Они начали работать с начала августа. До этого два с половиной месяца не катались. Выходили на лед примерно раз в неделю. Но заготовки программ у этой пары были. Так что в августе мы достаточно быстро доделали короткую программу. Произвольную завершили в Сочи накануне прокатов.

Задача этой пары на данный момент стабилизировать все. Пока ребята не в стопроцентной форме. Я думаю, что Юля и Нодар будут готовы через пару месяцев. Не раньше. К сожалению, много времени они потеряли летом, вследствие чего чуть позже наберут необходимые кондиции.

-- А Мартюшева – Рогонов?

-- Они быстрее войдут в форму. Настя и Леша едут в Китай на этап Гран-при, затем выступят в Москве. Ребята готовы лучше – лучше во всех компонентах, потому что системно тренировались летом.

-- Вы много работали над техникой элементов, а кто помогал ребятам вашей группы в плане хореографии?

-- Наш хореограф Сергей Комолов -- бывший танцор из Питера. Он не так много катался в танцах на льду, но зато много занимался ледовой хореографией. Мы весной привлекли Сергея к постановочной работе над программами. Его надо было немного обучить, переориентировать на парное катание. Пока Сергей не до конца усвоил нюансы, но движется в правильном направлении. Хорошо работает.

-- Какие задачи в этом сезоне вы ставите перед своими парами, включая дуэт Камилла Гайнетдинова – Иван Бич?

-- Для Камиллы и Ивана главная цель – это чемпионат мира среди юниоров. Технически ребята хорошо готовы. Они владеют самыми сложными элементами -- тройной лутц прыгают, тройной ритбергер и каскад с тройным тулупом. Выбросы тройные делают, тройную подкрутку. В этой паре только один вопрос. Девочке исполнится 16 лет, и как в связи с этим она будет меняться? Если партнерша не прибавит 5 кг и не подрастет сразу на 10 см, то все будет нормально.

Две другие пары – Мартюшева – Рогонов, Антипова – Маисурадзе являются запасными на главных стартах. Мы должны понимать, что после Олимпиады не все лидеры поедут на чемпионат мира. И задача наших пар быть готовыми к чемпионату мира. Ребятам нужно провести сезон, сбросить форму, достойно выступить на чемпионате России и, если кто-то из ведущих пар откажется от поездки на чемпионат мира, а федерация решит дать возможность выступить другим, то спортсмены должны быть готовы воспользоваться этим шансом.

А шансы есть, потому что у Мартюшевой – Рогонова очень удачные в этом сезоне программы. Для них удачные. Сбалансированные короткая, произвольная, и элементы они все «собирают». Набор у этой пары довольно-таки стандартный.

Программы Антиповой – Маисурадзе сложнее. Фигуристы владеют тройным лутцем. Летом мы выучили четверную подкрутку. И они ее делают и будут исполнять в произвольной программе. Но вставлять в программу после четверной подкрутки тройной лутц пока рискованно. Так что в этом сезоне мы остановимся на четверной подкрутке и сделаем упор на стабильность катания. А в следующем соединим два сложных элемента.

В принципе, обе пары работают на перспективу, чтобы после Олимпиады в Сочи в случае необходимости могли подстраховать, заменить.

-- Видно, что отношения между спортсменами вашей группы очень хорошие, ребята подстегивают друг друга, но главное, у всех присутствует огромное желание работать.

-- Все они друзья. Леша и Нодар вместе снимают квартиру. Между нашими парами нет жесткой конкуренции, но, безусловно, личным примером спортсмены подталкивают друг друга.

Сбор в Сочи перед контрольными прокатами прошел очень продуктивно. Мы здесь были две недели. Ребята восстановились, окрепли. Теперь будем постепенно втягиваться в сезон.

Пара Антипова – Маисурадзе не вызывает у меня особых опасений. Девочка пока маленькая, и есть запас по весу. А вот Мартюшева – Рогонов требуют филигранной работы, потому что если не будет качественной технической работы, то они не смогут справиться с возможными изменениями. Девочка высокая, амплитуда большая, здесь нужно качественно и тонко работать. Но, в принципе, Настя и Алексей владеют всем. Нет таких элементов, которые являлись бы для них проблемой. Если только прыжок. Но работаем. Уверен, они будут его делать.



Беседовала Ольга ЕРМОЛИНА



http://fsrussia.ru/news/696_artur-dmitriev-my-mnogo-i-gluboko-rabotali-nad-otdelnymi-elementami/

 Отправлено: 14.09.13 11:26. Заголовок: Петр ДУРНЕВ: «На кон..

Петр ДУРНЕВ: «На коньки я встал в три года»



На олимпийском катке «Айсберг» в Сочи прошли контрольные прокаты кандидатов в олимпийскую сборную России. Цель предсезонного смотра заключалась в том, чтобы специалисты дали оценку новым программам, высказали свое мнение и рекомендации. В числе присутствующих на этом мероприятии был и технический специалист по спортивным танцам на льду Петр ДУРНЕВ.

Это интервью открывает новую рубрику сайта – представление технических специалистов и судей в российском фигурном катании.

-- Петр, понятно, что на данный момент нет смысла подробно говорить о программах танцоров, поскольку в течение сезона картина может меняться. Расскажите лучше о себе, тем более, что биографии многих специалистов и судей остаются «за кадром»?

– Я встал на коньки в три года. Сначала катался во дворе, потом на СЮПе – Стадионе Юных Пионеров. Моими первыми тренерами были Людмила Анатольевна Кружалина и Елена Леонидовна Южина, которые и увлекли меня фигурным катанием. Поначалу меня определили в спортивную секцию из соображений здоровья. Принцип был понятен: больше времени проводить на улице, заниматься спортом – меньше болеть. На тот момент я даже не предполагал, что через несколько лет вернусь на СЮП в качестве тренера-хореографа по спортивным танцам.

-- С кем начинали работать на СЮПе?

-- С Ксенией Румянцевой. В 2000 году стал вторым тренером в ее группе. Ксения – замечательный педагог и специалист в этом деле. За время совместной работы мы вырастили несколько прекрасных танцевальных пар. Наталью Михайлову и Аркадия Сергеева с нуля довели до серебряных медалей юниорского чемпионата мира 2006 года. Ксения меня многому научила, и я благодарен ей за те знания, которые приобрел.

-- После победы на юниорском чемпионате мира Михайлова и Сергеев перешли в группу Александра Жулина. Как вы, начинающий тренер, пережили этот момент?

-- Очень тяжело. Для меня это стало не просто трагедией, а, как я тогда думал, практически концом жизни. После ухода фигуристов я вообще не представлял, чем заниматься? Наверное, с того момента решил для себя, что больше не буду тренировать. Но и бросать фигурное катание не хотелось.

Случайно узнал, что впервые в России пройдет экзамен для желающих стать техническими специалистами в танцах на льду. Изначально мною двигало исключительно любопытство. Пришел на семинар, который вели Алла Викторовна Шеховцова и Александр Георгиевич Горшков. Они как-то сходу вовлекли меня в новую работу. Так все и началось.

Первый экзамен сдал на «отлично». В течение сезона работал практически на всех российских соревнованиях, потому что технических специалистов на тот момент в стране было немного. Понятно, что при такой огромной практике наработал большой опыт. Следующим летом сдал экзамен на международную категорию. Был приглашен спортивным директором ИСУ Питером Криком в качестве технического специалиста на международные соревнования в Оберсдорф. А через два года, по правилам ИСУ, прошел экзамен на категорию ИСУ. Причем, все экзамены сдавал на «отлично» и с первого раза.

С 2007 по 2012 год работал на всех чемпионатах и первенствах России в качестве технического специалиста. И, честно говоря, этим фактом очень горжусь. Для технических специалистов, вообще, очень важно владеть навыками фигурного катания, пройти все самому, испытать, как говорится, «на собственной шкуре». Знать, как делать элементы, обладать тренерской практикой для наработки профессионального взгляда. Кроме того, необходимо иметь обширную информацию относительно Правил и Коммюнике ИСУ, постоянно держать руку на пульсе, следить за всеми происходящими изменениями.

– Поясните для непосвященных: за работу технического специалиста вы получаете деньги?

-- Нет. Работа технического специалиста, как и работа судьи в спорте -- это общественное дело и оплате не подлежит.

– Тогда, извините, где вы получаете зарплату?

-- В Министерстве спорта России, я состою на ставке в должности специалиста по специальной технической подготовке. В мои обязанности входит изучение всего, что касается технических оценок, того, что ведущие танцевальные дуэты исполняют на соревнованиях. Надо понимать, каковы тенденции развития и усложнения технической составляющей программ танцоров; на основе наблюдений и анализа участвовать в разработке предложений по совершенствованию выступлений российских дуэтов в танцах на льду.

Кроме того, я консультирую многих тренеров по танцам на льду, постоянно участвуют в ежегодных прокатах сборной команды России. Не так давно по просьбе Лены Гараниной ездил в Дмитров консультировать ее учеников. Часто посещаю тренировки фигуристов группы Елены Кустаровой. Помогал Николаю Морозову. Пару лет назад он приглашал меня в Новогорск посмотреть на пару Лена Ильиных -- Никита Кацалапов. Но в последнее время тесно сотрудничаю с группой Александра Жулина.

Вообще, если позволяет время, я не отказываю никому. Рад помочь тем, кто нуждается в моих консультациях. Много езжу на крупнейшие старты сезона, ведь именно там есть возможность увидеть, как развивается техника танцев на льду.

-- Возвращаясь к прокатам в Сочи, какие основные рекомендации вы бы дали нашим ведущим тренерам по танцам на льду?

-- Больше уделять внимание техническим элементам в программах спортсменов, сконцентрироваться на пунктах Правил ИСУ, касающихся требований, предъявляемым к композициям программ.

И, конечно, хочется пожелать удачи нашей сборной на предстоящей Олимпиаде в Сочи.



Беседовала Ольга ЕРМОЛИНА

Фото сайт www.fskate.ru


http://fsrussia.ru/news/697_petr-durnev-na-konki-ya-vstal-v-tri-goda/